– Давай вот сюда.
Майор сделал пометку.
– А во-вторых, – продолжил полковник, – при первом же сеансе связи передай Верховному Комиссару, что расследование продвигается успешно. Что с ученым я отработал и направился в Айверройок. И еще скажи, чтобы привел в готовность «натянутая тетива» пару линейных дивизий Экспедиционного корпуса. – Чуть помедлив, Харднетт добавил: – И Бригаду Возмездия, пожалуй, тоже. Это все – во-вторых. Запомнил?
– Запомнил. Что-нибудь еще?
– Да. В-третьих, сообщи консулу, что высока вероятность приведения в действие плана «А101».
– Плана экстренной эвакуации?!
– Его самого. Пусть консул согласует свои действия с руководством Экспедиции Посещения.
– А что послужит сигналом к началу?
– Паника среди аборигенов.
Пораженный Грин уставился на полковника немигающим взглядом.
– Чего ты так на меня смотришь? – хлопнул его по плечу Харднетт.
Майор очнулся:
– Да так, ничего.
– Что-то спросить хочешь? Ну так чего жмешься? Спроси.
– Я… Просто я завидую тому, как вы, господин полковник, легко и непринужденно вписываетесь в систему.
– А ты, знаешь, майор, в чем мой секрет? – спросил Харднетт, поднимаясь из кресла.
Грин пожал плечами – откуда? Полковник вздохнул и вернулся в кресло:
– Честно говоря, времени нет, но я объясню. Ты, наверное, думаешь, что я послушный и безотказный винтик, работающий на систему. Так?
– Ну…
– А вот и ни хрена подобного! Я не безотказный винтик, я – хитрый винтик. Я – винтик, который таким образом все устроил, что это не он на систему работает, а система работает на него. Верь не верь, но цинично использую всю мощь системы в своих корыстных целях. Чего и тебе желаю.
Грин помолчал, обдумывая сказанное, после чего спросил:
– А как это сделать?
– Общих рецептов нет. Сам придумай. Скажи себе: «Система тупа, а я – умный», и перестрой все под себя.
– Я подумаю.
– Подумай-подумай. – Харднетт постучал себя по голове. – Вот тут все, собственно, и перестраивается.
– А какие у вас цели?
– В каком смысле?
– Ну вы сказали, что используете систему в своих целях. Что за цели? Сделать Мир лучше?
Харднетт захохотал, будто услышал стоящую шутку. Когда успокоился, сказал:
– Нет, я не из тех, кто делает Мир лучше.
– А из каких вы? – подловил его Грин.
– Я из тех, кто считает своим долгом сохранить Мир для тех, кто считает своим долгом сделать его лучше. Для таких вот, как ты, майор. Короче, я с животными дружу, грушу отдаю ежу – добрый ежик, сев на кочку, всем отрежет по кусочку. Доступно?
– Доступно.
– Вот и отлично. Люблю понятливых. Впрочем, тут и понимать нечего. Такие, как я, сохраняют Мир, а такие, как ты, делают его лучше. От ваших улучшений каждый раз на Мир сваливается очередная чертовщина. Если верить физику Бору – для баланса. И тогда мы снова делаем страшные вещи, чтобы сохранить Мир. А потом вы его снова улучшаете. И так до бесконечности. Вечный процесс. Бег по кругу. Вы пытаетесь превратить Мир в рай, мы не даем ему окончательно превратиться в ад. Понятно?
– Не дурак.
– Ну тогда отметь командировку.
Харднетт рывком поднялся из кресла и протянул медальон лицензии. Грин усмехнулся:
– Мир на краю пропасти, а вы с такими мелочами.
– Мелочи чаще всего и удерживают Мир от падения в пропасть.
Скинув присутственный код, Грин вернул медальон Харднетту.
– Послушай, майор, – сказал тот, пряча устройство в карман. – Я хочу прихватить с собой диск из музея. На всякий случай. Мало ли, вдруг пригодится. Как думаешь, если официально обратимся, много времени уйдет на получение разрешения?
– Полагаю, дня два-три.
– А если через консула надавить?
– Надавить-то можно, только все равно…
– Процедура?
– Процедура.
– Ладно, тогда я сам.
– А как?
– Просто. Пойду и возьму.
– Но разве…
– Майор, я как Брут – ради Рима готов на все. Пойду и возьму. Только, пожалуй, перекушу для начала где-нибудь чего-нибудь.
– Можете поужинать в нашей столовой, – предложил Грин. – У нас отличный повар. Кстати, амнистированный даппаец.
– Не опасаетесь, что отравит?
– Он лоялен.
– Лояльных даппайцев не бывает. Клич услышит, перережет всех кухонным ножом. Пикнуть не успеете. Хороший даппаец – это даппаец, подвергнутый лоботомии.
У Грина вырвалось неясное междометие.
– Шучу, – успокоил его Харднетт.
– Так что, распорядиться?
– Нет, спасибо. – Полковник прижал ладонь к груди. – Большое спасибо, но хочу отведать местной экзотики. Честно.
– Тогда – одну секунду.
Грин отошел к стене и сдвинул в сторону портрет президента. Вскрыл замок встроенного сейфа, покопался внутри и вытащил небольшой прозрачный пакет с белым порошком.
– «Радужный хрусталик» или «Дрожь мартышки»? – посмеиваясь, спросил Харднетт. И дурашливо замахал руками: – С ума сошел, майор? Я на задании – ни-ни.
– За кого вы меня держите?! – не уловив шутки, воскликнул Грин и потряс содержимым пакета. – Это же соль! Просто соль.
– Неужели хлористый натрий?
– Да, поваренная. Возьмите, пригодится.
– Верю.
Спрятав пакетик в складках балахона, Харднетт пошел на выход. Уже взявшись за ручку двери, обернулся и сказал на прощание:
– Майор, поверь, все будет хорошо. – И после некоторой паузы добавил: – Если вообще что-нибудь в нашем Мире может быть хорошо. И выше нос, майор. Пробил час испытания, лозунг момента – действие.
Грин неожиданно улыбнулся:
– Спасибо вам, господин полковник.
– Пожалуйста. За что?
– За моральную поддержку. Я много о вас всякого недоброго слышал и думал…
– Вот и продолжай так думать, – оборвал его Харднетт. – Все, я ушел. Если что – выйду по каналу «майский день».
– Там, где вы будете работать, радиосвязи нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146