Полученный результат полковника не удивил.
– Все же Курт Воленхейм, – сорвалось у него с языка.
– Курт Воленхейм? – переспросил Грин, вспоминая, где слышал это имя. И вспомнил: – Это, кажется, один из тех пропавших конвойных.
– Угадал, майор. Это действительно один из них. И вот именно Курт Воленхейм, будучи раненым, пытался задействовать тепловую мортиру. Или сначала попытался, а потом схлопотал. Я еще с этим не определился. Еще думаю.
– И кого он собирался испепелить? Напарника?
– А вот тут как раз есть варианты. И знаешь, сдается мне, что аррагейцы правы: без муллватов здесь не обошлось.
– Я бы предпочел, чтобы они были ни при чем.
– Признаться, я тоже мести не жажду. Но если выяснится, что это муллваты пустили кровь Воленхейму, то…
– …то мы уничтожим Тиберрию?
Харднетт ничего не ответил. Встал и, ступая с пятки на носок, подошел к окну. Заглянул за жалюзи. Какое-то время молча наблюдал за тем, как на площади снимают оцепление.
– Я слышал, у Бригады Возмездия появилась новая боевая система, – прервав паузу, сказал Грин. – Не врут?
Не оборачиваясь, Харднетт уточнил:
– Ты имеешь в виду машинку Кустова?
– Да, излучатель.
– Еще не приняли на вооружение. Идут испытания.
– А в чем суть?
– Я в деталях не очень… Что-то связанное с изменением структуры жидкости головного мозга. Подавляет волю к жизни. И там все жестко. Подвергнутые воздействию добровольно отказываются от приема пищи, режут себе вены, лезут в петлю, прыгают… с мостов. Короче, всякими различными способами пытаются лишить себя жизни. Как понимаешь, штука эффективная. Приговоренные сами приводят приговор в исполнение. Полное самообслуживание… Ладно, майор, все это разговоры в пользу бедных. – Резко опустив жалюзи, полковник вернулся к столу, уселся в кресло и закинул ногу на ногу. – Скажи-ка лучше, что ты думаешь о Пророчестве муллватов?
Грин несколько секунд молчал, потом развел руками:
– Миф.
– Миф?
– Ну да, миф.
Харднетт одобрительно покачал головой:
– Тогда это круто.
– Почему? – не понял Грин.
– Потому что миф – это то, чего никогда не было, никогда не будет, но есть всегда.
Грин не успел прокомментировать – раздался стук, и майору пришлось крикнуть:
– Да!
Дверь без шума отворилась, и в образовавшуюся щель заглянул курьер.
– Доставили? – спросил у него Грин.
Курьер выразительно хлопнул ресницами: мол, так точно, сэр. И получил распоряжение:
– Пригласите.
Послышались шаркающие шаги, и через мгновение-другое в кабинете появился по местным меркам пожилой, далеко за шестьдесят, человек. Мощный лоб с глубокими бороздами морщин, мозолистые ручищи, бурый цвет обветренного лица и рассеянный взгляд испорченных постоянным чтением глаз выдавали в невысоком сутулом бородаче и книгочея и землекопа. Одет он был в нечто брезентовое и бесформенное – плащ не плащ, накидка не накидка. На голове имел серую широкополую шляпу, на ногах – потрепанные кеды фирмы «Абидас», под мышкой держал истрепанную кожаную папку, из которой выглядывали желтоватого цвета листы.
Войдя, бородач задержался у порога и смешно поводил носом.
«Как крыса, забравшаяся в сырную лавку», – подумал Харднетт.
– Боррлом Анвейрром Зоке, историк, археолог, антрополог, – представил Грин вошедшего. Ученый кивнул и коснулся края шляпы. Тем временем майор указал рукой на Харднетта и задумался над тем, как представить его.
– Господин Зоке, называйте меня полковником, – опередил Грина Харднетт. – Просто полковником. А я буду называть вас профессором. Я знаю, что вы не профессор, но мне будет удобно, а вам, думаю, приятно. Не против?
Боррлом Зоке, прищурив глаза, сфокусировал взгляд на Харднетте и недоверчиво спросил:
– Вы действительно специальный агент Комиссии?
Говорил он на всеобщем языке очень правильно, практически без акцента, но так, будто набрал в рот стакан меда, – слова вязли и прилипали друг к другу.
– А что, я не похож на агента? – Харднетт встал и обернулся вокруг себя.
Боррлом Зоке ничего не ответил, но еще раз скептически осмотрел его с ног до головы. Похоже, больше всего его смутили босые ноги землянина.
Харднетт это понял.
– Не обращайте внимания на мой внешний вид, – попросил он. – Это элемент конспирации.
– Вы не доверяете аррагам? – спросил Боррлом Зоке. В вопросе явно прозвучало одобрение.
– Скажем так, не всегда и не во всем, – дипломатично ответил Харднетт. – И в связи с этим, я хотел бы попросить вас, профессор, чтобы и сам факт нашей беседы, и ее содержание остались тайной для аррагейцев. Иначе может приключиться…
Боррлом Зоке не дослушал его.
– Со своей стороны я хотел бы попросить того же и от вас, – запальчиво сказал он. – Даже не попросить, а потребовать.
– Вот так? – поразился Харднетт. Такая постановка вопроса его позабавила.
Боррлом Зоке, взгляд которого в ту минуту исполнился величавого презрения, кивнул:
– Только так. Больше не хочу иметь с ними никаких дел. Они идиоты! Причем идиоты, упорствующие в своем идиотизме.
– А мы, по-вашему, не… – начал Харднетт.
Но Боррлом Зоке вновь опередил его:
– Я так вам скажу – посмотрим. Хотя то, насколько медленно вы отреагировали на мое сообщение, говорит не в вашу пользу.
Харднетт заулыбался, ему было по душе такое откровенное, не прикрытое никакими пошлыми оговорками нахальство. Но секунду спустя он погасил улыбку и заметил:
– Зря вы, профессор, обвиняете нас в медлительности. Не успели вы в звоночек звякнуть, а я уже здесь. – Харднетт ткнул себя в грудь. – Вот он я. Налицо. Хотя и не совсем официальный, но уполномоченный представитель властей Большой Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146