– Откуда прознал? – повернулся к нему Дарган.
– Ибрагим все и расписал, сказал, что старики мстить не пойдут, а Ахметовым дочерям за хозяйством надо приглядывать.
– Вот и вся недолга. Когда внук Ахмета подрастет и надумает объявлять кровную месть за деда с отцом, тогда и погутарим.
После этого разговора Дарган со спутницей проводили гостей за порог, и Чеботарь из темноты улицы напомнил:
– Завтра по заутрене выходим. Илья пророк в реку уж помочился, так что по росе оно будет как раз, – он помолчал, потом добавил: – Скуреху свою обрядил бы в платье, а то в портках издаля на мужчину похожа.
– А что так? – напрягся Дарган.
– Всякое по пути случиться может… В бабу-то стрелять не станут.

С первыми лучами солнца отряд вышел из Моздока и, подвздыбив пики, закачался по тракту вдоль левого берега Терека. Вместе со стодеревцами ехали двое казаков из станицы Червленной, выделенных в помощь Даргану в Пятигорской, третий, погибший в стычке с абреками, свесил руки со спины лошади, укрытой попоной. Раненого казака перевязали, он старался держаться в седле самостоятельно, хотя бледный вид ясно показывал, каких усилий ему это стоило.
Бедные осетинские селения с саманными саклями, крытыми плоскими крышами, скоро остались позади, впереди размахнулась предгорная равнина с высокой травой и редкими островками деревьев. По правую сторону, через реку, высились горные массивы с далекими заснеженными вершинами, оттуда несло ощутимой прохладой. Но башлыки на голову никто не надевал, они белели за спинами казаков, а их концы крест накрест перехлестывались спереди.
Дарган послушался совета Чеботаря, посоветовал спутнице обрядиться в женскую одежду, и теперь она то и дело поправляла края модной накидки, мешавшие обозревать окрестности. Она походила на принцессу из сказки, решившую прогуляться по первозданной природе. Вид этой всадницы, сидящей на лошади боком, вызывал у казаков веселые усмешки, грозящие перейти в соленые шуточки. Казачки тоже часто ездили верхом, но они были свои, не чета этой мамзельке. Если бы не рассказ очевидцев о бое в ущелье, то ее давно подняли бы на смех, но смелых людей, независимо от пола, терцы уважали.
Начались густые леса со множеством дикой живности, через дорогу то и дело перебегали зайцы, а то и кабаны, трещали крыльями крупные фазаны, вдоль обочины припускали голенастые дрофы, каких путники видели в донских владениях. В чаще ломали сушняк олени, огрызались на кого-то чакалки.
Софи с неослабным интересом следила за лесным разнообразием, словно попала на незнакомую землю, и пропустила тот момент, когда перед головным всадником как из-под земли вырос широкоплечий казак с винтовкой в руке. Оба воина начали негромкий разговор, а потом караульный исчез в зарослях молодого карагача так же бесшумно, как и возник. Она повернулась к Даргану.
– Кто это? – стараясь не нарушать тишины, негромко спросила она.
– Дозорный с кордона, – тихо ответил спутник. – За деревьями, на берегу реки, караульная изба, рядом вышка из жердин с площадкой наверху, на ней несут дозор сменные казаки. А этот казак был в секрете, он вокруг да около бродил.
– Как он увидел нас? Мы же не на реке, а на дороге?
– Услышал звяканье подков, вишь сколько камней под копытами.
Вскоре за ветками кустарника показались крытые чаканом курени станицы Наурской, они были построены на высоких столбах с крутыми лесенками, ведущими к входным дверям.
– Это от зверей? – удивленно воскликнула Софи.
– От полой воды. Разливы тут бывают такие, что и макушки деревьев скрываются, – пояснил Дарган. – В станицах по Тереку все хаты так строятся. Когда большая вода, тогда сообщение только на каюках.
– На чем? – не поняла она.
– Лодка, каюк называется, с нее хорошо рыбу ловить, – казак указал на реку вдали. – Видишь, рыбаки лещей со щуками тягают? Какая на уху пойдет, а какую на зиму привялят.
– А у нас не так, леса мало, – с сожалением сказала Софи. – Там охота лишь королевская.
– А у нас каждый сам себе король. Налаживай удочки, заряжай ружье и бери сколько надобно, только не безобразничай.
На окраину станицы высыпали казачата, за ними появилось взрослое население. От толпы отделились верховые, не спеша направились к подходившему отряду.
– Здорово дневали, станичники, – громко поприветствовал путников сотник и, услышав ответ, обратился к головному всаднику: – Будь здоров, Чеботарь, из каких краев путь держите?
– Из Моздока, Захар. Был наш черед нести там службу, – отвечал старший отряда.
– Неужто уже месяц пролетел? – изумился сотник. – Вот как время-то скачет.
– Лето на исходе, – согласился Чеботарь. – Как тут, все ли в порядке?
– Утром из секрета доложили, что на этом берегу Терека видали много следов, кажись, абреки на промысел подались.
– Не унимаются, окаянные! Банду Ахмет-Даргана сничтожили, так на их место новые норовят встать.
– Про Ахметку с его зятем слыхали. Срубил их казак из ваших.
– Да вот он, Даргашка, с войны возвращается. За Пятигорской и схлестнулись.
– Так он абреку родственник?
– А это еще доказать надо.
– И то правда, – сотник оглядел и подъехавших, и своих. – Заворачивай до моей хаты, Чеботарь, будем вас угощать.
– Спаси Бог на добром слове, Захар. Если только чихиря пригубим, – вежливо отказался старший отряда. – Нам до своей станицы дотемна надо добраться.
Сотник покрутил усы, выдержал нужную паузу и только после этого произнес:
– Заботу твою понимаем, брат казак. Тогда отведайте чихиря. До Червленной могу выделить наряд из малолеток, призванных в строевые.
– Ну что ж, пускай обвыкаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117