Пятигорский базар отличался от ростовского лишь тем, что над ним витало больше гортанных выкриков да сильнее ощущался сладковатый запах сушеных абрикосов, кишмиша, инжира, рахат-лукума, козинаков и других азиатских сладостей. Все остальное было таким же, даже попрошаек с каликами перехожими было не меньше. С раннего утра путники были уже на торговой площади, навьючив на лошадей сумки с продуктами, они оставили все это хозяйство под присмотром кавказца-сторожа, а сами решили пройтись по рядам.
Софи взялась примеривать пуховые платки, носки из овечьей шерсти, теплые башлыки, пестрые бешметы, Даргана заинтересовало оружие. Булатные клинки, кинжалы гурдинской работы, небольшие металлические щиты, украшенные чеканкой, покрывали стены маленькой мастерской с раздутым горном и наковальней в центре. Черный как негр хозяин сначала размахивал в воздухе раскаленными заготовками, потом опускал их на наковальню и стучал по ним крошечным молоточком, его мускулистый помощник с плеча опускал тяжелый молот. Было интересно наблюдать за работой настоящих мастеров.
И вдруг краем глаза казак выхватил из толпы знакомое лицо, он повернул голову, чтобы всмотреться получите, но этот человек уже затерялся в толпе. Дарган вспомнил, что это был один из двух абреков, ускакавших в степь после недавней схватки, и по спине его прокатился неприятный холодок. Чтобы рассеять сомнения, он бросился наугад вдогонку, к сожалению, все усилия оказались тщетными.
Отыскав жену, казак потащил ее к выходу, надо было срочно покидать опасное место. Уже за территорией базара лицо абрека снова мелькнуло в переулке, убегающем на окраину станицы, но в этот раз тот был не один, рядом с ним ехали еще двое джигитов.
Дарган нервно потеребил концы уздечек. Как назло кони прогибались под тяжестью ноши, чтобы их разгрузить, требовалось время. Он с тоской огляделся вокруг, патруль из терских казаков гарцевал на другой стороне площади. Успокаивало лишь то, что теперь он знал, как вести себя дальше. Спутница с тревогой следила за ним, она сразу заметила перемену в его настроении.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Все в порядке, Софьюшка, – жестко усмехнулся в усы казак. – Как сказал тебе тот офицер: война еще не окончена, да?
– Да, месье д'Арган, он сказал именно так.
– Придется готовиться к ней снова.
– Но мы дома, кто здесь начнет войну?
– Абреки, милая, те двое, которые тогда ускакали в степь, взялись нас выслеживать. Прости меня, но эти нелюди не успокоятся, они будут преследовать нас всю жизнь.
– Всю жизнь! – ахнула спутница. – Они такие злые, да?
– Я говорил тебе, что народ здесь мстительный, – на ходу заталкивая заряд в пистолет, покусал нижнюю губу Дарган. – Ну да мы тоже не лыком шиты, отцу и сыну…
До гостиницы путники дошли спокойно, лишь однажды показалось, что кто-то готовился напасть на них на крутом спуске, но вокруг было много народу, к тому же в станице круглосуточно несли службу патрули. При малейшем подозрении казаки или стреляли, или хватали нарушителей и до разборки дела запирали их на гауптвахте, устроенной в одной из пещер с холодными ручьями воды, текущими по сводам. Обычно горячие кавказцы заточения не выдерживали, они или сознавались в грехах, или кидались на охранников, что приводило к досрочному исполнению смертного приговора.
До обеда время было, Дарган, надумавший отправляться в путь, решил переговорить с казаками из патруля, благо, один из отрядов состоял из ищерских станичников. Только теперь он понял, что допустил ошибку, когда назвал главарю банды место своего проживания. Раньше бы он так не опростоволосился, но война все перевернула с ног на голову, заставила позабыть некоторые правила, обеспечивающие безопасность здесь, на Кавказе.
– Нажил себе кровников, – чертыхался он, протягивая через седло конец веревки, к которой привязал свободных лошадей. – До конца дней покоя не дадут.
Софи молча возилась с вещами, она поняла, что случилось что-то очень серьезное, иначе ее возлюбленный не вел бы себя так неспокойно. Вскоре к гостинице подъехал станичный патруль.
– Здорово дневал, дядюка Дарган, – окликнул казака верховой с погонами вахмистра. – В дорогу настроился?
– Слава богу, скупились, теперь без остановок пойдем, – оторвался от работы Дарган.
– Бузу пить будешь?
– Чихиря ежели, а буза что, моча татарская.
– Надымка, тащи бурдюк, да чапуру не забудь, – приказал старший отряда одному из недавно собранных в строевые молодых казаков и снова обернулся к собеседнику. – Днесь рассыльный из Червленой прибегал, сказывал, в степу абреки объявились.
– Уже столкнулись. Несколько чеченцев я срубил, а двоих упустил, – нахмурился Дарган. – Оплошка вышла, перед стычкой сказал им, где живу, а сейчас только на базаре одного из тех приметил.
– А чего не словил? – насторожился верховой.
– Сначала не догнал, а потом лошади были навьючены, – принимая чапуру, пояснил хорунжий.
– Тогда одному тебе по тракту ходить не дело.
– Отож.
Дарган вытер губы, вернул кружку казачку, кинул быстрый взгляд на спутницу и спросил:
– Из патрульной сотни никто до наших краев не пойдет?
– Только поменялись.
– Тогда придется мне одному…
– Погодь, – старший отряда поскреб подбородок. – Я выделю троих казаков до Моздока, а сотнику потом доложу.
– И на том спасибо, брат казак, от Моздока нам будет легче.

За Пятигорской горные массивы то приближались к самой дороге, то снова уступали место безлюдной ногайской полупустыне. Изредка мимо протащится запряженная быками ногайская либо осетинская арба с закутанными по самые брови женщинами, на худой лошади проедет мужчина в оборванной черкеске или бешмете, или галопом пронесется казачий патруль, на ходу обменявшись приветствиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117