В мозгу у нее промелькнула мысль, что убираться отсюда надо как можно скорее, иначе возникала угроза оказаться под арестом в разваленных парижанами казематах Бастилии, о которых до сих пор ходили самые ужасные слухи. Показав рукой, чтобы казак поспешил за ней, она нырнула в створ ворот и заторопилась к лошадям, оставленным у коновязи. У подъезда особняка покачивался на мягких рессорах экипаж с откидным верхом, лакеи вытаскивали из него сумки с вещами.
Уже сидя в седле, Софи подумала о том, что богатый родственник в общем-то прав, незачем тащить в Россию кардинальскую цепь, принадлежащую высшим духовным лицам ее страны. Ведь кроме светского общества, которого с немеренного пространства наберется разве что с горсть, там никто не сможет оценить ни изумительную работу французских придворных ювелиров, ни настоящего назначения изделия, носители которого вершили судьбы не только Франции, но и всего мира. Ко всему прочему, цепь, если от нее не избавиться вовремя, может принести большие неприятности. Она действительно будет преследовать ее с суженым всю жизнь не только в лице старшего Ростиньяка, но и его маленького племянника, в самом деле обещающего вырасти в патриота своей родины.
За окраинной улицей она еще раз оглянулась на аккуратные здания чистенького городка и приняла решение не отдавать раритет спутнику, а спрятать его, чтобы при первой возможности передать какому-либо государственному чиновнику. Посмотрев на возлюбленного, мерно подпрыгивающего в седле впереди сумрачным стервятником, Софи поправила платок на плечах, по-мальчишечьи гикнула и ударила каблуками туфель под бока дончаку. Подобным образом она хотела избавиться от сковавшего ее внутреннего напряжения, высыпавшего на коже холодными мурашками. Конь вскинул голову, всхрапнул и пошел наметом по мягкому грунту, оставляя на нем неровные отпечатки русских подков. За ним сорвался в галоп тонкомордый кабардинец, опередивший хозяина с решением догнать подружку.
Они умерили бег взмыленных коней только тогда, когда, объехав сторонкой деревянный мост с караульной будкой, перебрались через реку вплавь и ворвались под зеленый шатер деревьев на другом берегу. Солнце перевалило на западную сторону небосклона, а они еще не обедали. Не дожидаясь спутника с его сильными руками, Софи спрыгнула на землю и попыталась было самостоятельно накинуть путы на ноги скакуну. Эта высокородная парижанка, выросшая в собственном поместье за городом, знала и умела многое. Чего она не сумела сделать вовремя, так это обуздать охватившее ее чувство любви по сути к кровному врагу, наверняка убивавшему многих ее земляков не только на равнинах России, но и уже здесь, во Франции, в первую очередь ее отца и брата. Да, она любила этого красивого парня с диковатым взглядом серых глаз. Вот и сейчас она приняла его молчаливую помощь, а потом упала на бурку, брошенную им на траву, и прикрыла веки. Ее возлюбленный взялся собирать сушняк для костра.
Через несколько минут она заставила себя встать и пойти к дончаку, щипавшему траву, вытащила из торбы свертки с кардинальской цепью и медальоном, благо, брошенные в кабинете куски кожи она подобрала тогда же. Торбу Софи взяла с собой, снова уткнулась носом в длинную шерсть бурки, но глаз не сомкнула. Когда спутник разжег костер и бросил в котелок с водой куски мяса, она вытряхнула содержимое мешка на подстилку. Сначала выкатились свертки с золотыми изделиями, потом нехотя выползли пачки с ассигнациями и покрыли бурку пестрым покрывалом.
Дарган тонко присвистнул, подполз к драгоценному ковру, пощупал плотные прямоугольники российских денег. Пристально взглянув на устало улыбавшуюся спутницу, он бросился вдруг на нее возбужденным самцом и стал срывать одежду. Она не сопротивлялась, теперь она знала, что так больно, как было в первый раз, больше не будет. Софи сама помогла стащить с себя мокрое от пота нижнее белье и со страстью вжалась в сильное тело возлюбленного, насквозь пропахшее лошадью. Он всхрапнул, как жеребец, пальцами вырывая пучки пахучей травы, одним своим поведением обещая много страстных дней и ночей, когда вокруг перестанут беспрестанно мелькать деревья со стенами домов и все проблемы отойдут на задний план.
Так произошло и в этот, настоящий в их первых шагах по жизни, интимный телесный поцелуй. Вода выкипела из котелка, на дне которого скворчало пригоревшее мясо, костер полегоньку затухал. Насытившиеся и отдохнувшие кони подергивали шкурой, звенели уздечками, они готовы были снова пуститься в дорогу. А Дарган и Софи спали как убитые, сейчас их не смогла бы разбудить даже артиллерия всех союзных армий, ударившая единым залпом и состоявшая из огромных медных мортир.
Дарган очнулся оттого, что кони беспокойно фыркали и били копытами в землю. Он вскочил с ложа, чутко вслушался в предвечернюю тишину. Косые лучи покрасневшего солнца пробивались сквозь стену стволов, пыльными столбами упирались в землю, мешая всмотреться вдаль. Откуда-то прилетело металлическое позвякивание, которое стало приближаться. Дарган насторожился, завертел головой вокруг. Сонно всхлипнула Софи, тронув ее за локоть, он молча указал на раскиданные вокруг драгоценности и пачки денег. Она сразу сообразила, отбросив с лица пряди волос, принялась запихивать сокровища в холщовый мешок. Дарган обхватил пальцами рукоятку шашки и пошел на глуховатые звуки. Днем, когда решили сделать привал, они отъехали от дороги на приличное расстояние, пока не наткнулись на маленькую полянку, на которой теперь паслись стреноженные кони. Но звуки неслись со стороны тракта, идущего за полосой густого кустарника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117