Дарган не решился заезжать в селение, теперь он опасался всего – и погони, и случайной потери сокровищ, добытых на болоте, и того, что его Софьюшка, измочаленная блужданиями в бесконечных дебрях, самостоятельно решит повернуть коня назад, в свой теплый и уютный Париж. Но жена лишь играла желваками на скулах да неустанно хлестала себя веткой, отгоняя бесчисленных комаров.
Под вечер впереди замаячили несколько беленьких хаток, крытых соломой, а вокруг них, куда ни кинь взгляд, стеной стоял непроходимый лес. Дарган рысью пустил лошадей к крайнему домику, возле которого копошился мужичок в белых одеждах и соломенной шляпе. Сам он тоже оказался светловолосым и конопатым, ноги до колен были перемотаны веревками, идущими от лыковых лаптей.
Дарган всунул нагайку за голенище сапога, свесился с седла.
– Будь здрав, мужик, – поприветствовал он его, с интересом ожидая, на каком языке тот ответит. – Есть тут постоялый двор?
– Нема ниякого двора, – крестьянин развел руками, сильно нажимая на «а» и «я». – А чаго, у каждой хате двор, захади да начуй.
– А кто ж вы будете?
Дарган обрадовался тому, что мужик понимает по-русски, но не мог вспомнить, кто так говорит. На войне с такими вот «акалками» он встречался, помнил, что воевали они на стороне русских, но являлись ли жителями исконных территорий Российской империи? Если они с женой по-прежнему находятся в Польше, то трудности еще не закончились.
– Як хто? Бяларусы мы, – простодушно отозвался крестьянин. – А вы з яких таких мест будетя?
– Мы путешественники, – облегченно вздохнул казак. – Говоришь, что постоялый двор у вас в каждом доме?
– Гастям мы рады завсегда.
– Тогда принимай постояльцев, нас с хозяйкой накорми и спать уложи, лошадей напои, задай овса. – Дарган спрыгнул с седла и передал конец уздечки мужичку. – У вас тут спокойно?
– Какой там, по лесам шастает банда вяльможного пана Зарембы, – подхватывая коней под уздцы, отмахнулся мужичок. – Заглядает и до нас, обкрадет – и снова у свои чащобы.
– Леса у вас знатные.
– До смоленской с брянской волостей тянутся, что за триста верст от самой Москвы.
– Нам Москва не надобна, мы в Новгород заедем – и домой, – казак оглянулся на спешившуюся спутницу и был неприятно поражен ее измученным видом.
– Чаго так?
– Дело есть, – Дарган не стал вдаваться в подробности, еще в Париже твердо решив вернуть новгородскому дворянину принадлежащие ему драгоценности.
– Тада вам на север надо держать, Вяликий Новогород будет сразу за Псковом.
Из хаты выскочила хозяйка, тоже вся в белом, на ходу вытирая руки о вышитый цветами передник, и пригласила пройти в комнаты. В сенцах на лавке стояла липовая бадейка с квасом, над ней покачивался березовый ковшик. Зачерпнув из бадейки, Дарган дал спутнице попробовать напитка, и она жадно припала к краю ковша. Солнце еще не успело коснуться вершин деревьев, как оба спали беспробудным сном на перине, брошенной на грубо срубленную скрипучую кровать.

Ночь и часть дня прошли спокойно, пора было трогаться дальше. Мужичок в белых портках и таких же онучах подал Даргану, сидящему в седле, лукошко со съестными припасами, снова указал рукой по направлению к стене леса.
– Там есть просека, по ней не ашибетесь, а дальше люди подскажут.
– Далеко они, эти люди? – с сомнением всмотрелся в сплошной массив Дарган.
– Верст через двадцать будет избушка, в ней отшельник живет.
– А бандиты в какой стороне?
– Пан Заремба мог и в Польшу уйти. Войска прошли, война закончилась, а мы народ нягожий.
Умостив лукошко перед собой, Дарган тронул каблуками сапог одного из свежих жеребцов, и небольшая кавалькада потянулась к лесу.
Софи на ходу послала воздушный поцелуй угодливым хозяевам, она хорошо выспалась и чувствовала себя прекрасно. Растревоженное птицами утро только начиналось, от густой травы, пестрящей цветами, поднимался дурманящий запах.
От любимого она успела узнать, что они перешли границу и едут по территории Российской империи, в которой никто никогда никому не был нужен. Из этого следовало, что погони со стрельбой и драками теперь отпали сами собой, ведь русские были бессребрениками, как и белорусы, только что оставленные ими на хуторе. У Софи появилась надежда на то, что до станицы, расположенной в предгорьях какого-то Кавказа, они доберутся без приключений. И пусть впереди опять смыкалась стена леса, но спокойное начало сегодняшнего дня подтверждало это бодрящее чувство.
Путники проехали, где шагом, а где рысью, изрядное расстояние, пока между деревьями не показалась замшелая избушка без окон и дверей, к задней части которой примыкал густой кустарник вперемежку с лопухами. Дарган сразу заметил, что возле стены, обращенной к просеке, стоит привязанный конь. Он всмотрелся в упряжь, она оказалась не простой, с бляхами, с бахромой вокруг седла. Вряд ли эта лошадь могла принадлежать отшельнику, скорее всего, лесовика навестил кто-то, причем не из самых бедных.
– Там гость? – негромко поинтересовалась Софи, которая начала уже спокойно относиться к опасностям, обострившим все ее чувства.
– Мужичок сказал, что отшельник живет один, – как бы про себя пробормотал Дарган. – Хотя если это единственный путь через лес, то почему бы на нем не объявиться путнику.
– Не торопись, – посоветовала было жена, но Дарган уже понукал жеребца, единственного противника брать в расчет он не привык.
Поставив свою лошадь рядом с привязанным конем, казак поправил на поясе шашку, взял в руки ружье и по зеленым от мха ступенькам поднялся на покосившееся крыльцо, приткнувшееся к другой стене избушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117