Плетение было разным, от веревочек до массивных прямоугольничков со светлыми камешками в центре.
В мешке было и еще два свертка, не похожих на другие. Вернее сказать, это были даже не свертки, а увесистые комки, напоминавшие камни-кругляши, обмотанные кусками все той же кожи. Дарган развернул их и снова удивился своей удаче. В одном комке оказалась массивная золотая цепь весом никак не меньше двух с половиной фунтов, составленная как бы из крупных брошей, а во втором – украшенный драгоценными каменьями ажурный то ли амулет, то ли орден с ликом святого в овальной рамочке. Цепь и амулет имели на себе какие-то надписи, но прочитать их Дарган, конечно же, не мог. Обе вещи горели от множества камешков разной величины, обсыпавших их холодными каплями. Казалось, лучи, исходящие от них, прошивали разноцветными стрелами все пространство вокруг.
Полюбовавшись как следует невиданным раньше зрелищем, Дарган задумчиво посмотрел на свою спутницу, разметавшую во сне волосы, и провел рукой по лицу. Кажется, судьба обратилась к нему передом. Он подумал о том, что держать тайну при себе не следует, как только представится возможность, нужно посвятить в нее Софи, чтобы она подсказала достойный выход из положения.
Взглянув на усеянное звездами небо, Дарган упаковал богатство в куски кожи и рассовал его по бокам переметной сумы, на самое дно умостив русские драгоценности. До них очередь должна была дойти в последний момент. Он не стал прятать только серебряное яйцо с густо-синим нутром-«желтком», больше похожим на перезрелую ягоду алычи, а, подобрав его с земли, направился к лошадям, пасущимся на лужку. Заметив хозяина, кабардинец фыркнул, мягкими губами торкнулся в его руки. Дарган взъерошил на нем гриву, о чем-то покумекав, отошел к куче свежего конского навоза и погрузил яйцо в него, после чего покатал его еще и по земле, вернулся к коню и вплел залепленное грязью сокровище в гриву, пропуская конские волосы через колечко, имевшееся на самой верхушке камня. Облегченно вздохнув, словно наконец-то обрел драгоценный оберег от всех бед и несчастий, он отправился спать.

Утром Дарган открыл глаза от тихого шороха. Присев на корточки, Софи разжигала вчерашний костер, подбросив в него новую порцию сухих веточек. Разыскав в поклаже котелок, она пропала за густой зеленью кустов и через некоторое время объявилась снова, держа его, полный воды, на вытянутых руках. Запахло горячей пищей, приправленной сладким дымком. Дарган вскочил с ложа из веток, до хруста потянулся, надел папаху, служившую ночью подушкой, и подошел к жене.
– О, ле гарсон а куй же пенс, – с легкой иронией на лице откликнулась она на прикосновение его рук, быстро встала, обозрела фигуру казака.
– О чем ты там бормочешь? – Дарган подобрал прутик, попытался выкатить картошку из углей, но тут же с губ подружки сорвалось явное предупреждение:
– Но, но, ун копии, – она указала пальцем за кусты. – Лонж, леу, комараде.
– Да я только потрогать, поспела или нет, – запротестовал было он, поняв, о чем она настоятельно просит. И покорно пошел умываться к журчащему неподалеку ручью.
После завтрака Дарган вышел из рощи, осмотрел близкую дорогу. В этот ранний час она была пустынна, и он вернулся, успокоенный. Раздернув края саквы, казак развязал несколько свертков с драгоценностями и подозвал поближе спутницу. Некоторое время на лице Софи, присевшей возле попоны, не отражалось ничего, кроме восхищения, затем она вскинула ресницы и пристально всмотрелась в своего друга. В ее глазах отразилась не только сдерживаемая радость, но и явное беспокойство.
– Это наше, – ответил он на ее немой вопрос, указал на свертки, пошевелил большим и указательным пальцами. – Золото надо обменять на ларжан, понимаешь? Как тебе объяснить… Нам нужны не все сокровища, а ларжан за вот эти цепи с монетами, потому что с деньгами легче будет проскочить пограничные посты. И ты мне поможешь.
– Ви, – словно плавая в тумане, кивнула она. Зрачки женщины начали разгораться, она повторила уже тверже: – Ви, мон херос.
– Когда прискачем в город или в селение, ты погутаришь по-своему с каким-нибудь скупщиком драгоценностей. Остальное заберем с собой, в хозяйстве сгодится все.
– Ви, мон рой, – в восхищении повторила жена. Она обхватила голову Даргана, впилась губами в его губы, не переставая повторять: – Ви, мон рой… мон шер… мон херос.
Кажется, она поняла планы возлюбленного, который оказался не только красивым мужчиной, но и деловым человеком. Отпустив его голову, она осторожно приподняла за конец самую тяжелую золотую цепь, которая весила не меньше двух с половиной фунтов. Разложив ее по длине руки, Софи потыкала пальцем в звенья, скосила взгляд на свою цепочку с цветастым кулоном и весело поцокала языком. Подумав, она присоединила к массивному замку медальон с изображением святого в середине и внезапно побледнела, испуганно сверкнула глазами на собеседника.
– Ле кардиналь, – прошептала она.
– Кардиналь не кардиналь, а продавать надо, – отбирая цепь, рассудительно заметил Дарган. – Деньги нужны, понимаешь, ларжан. Новый дом в станице построить, хозяйством обзавестись. На те деньги, которые я выслужил, только в шинок пару раз сходить получится, а с этим богатством мы как-нибудь поднимемся. Эх, мамзелька, Софьюшка ты моя!… Замечаю, ты мне все больше нравишься, скуреха моя иностранная.
Софи не говорила ничего, она только молча кивала. Единение этих странных спутников становилось все более заметным.

Через полчаса кони мчали обоих по грунтовой дороге, укатанной деревенскими телегами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117