Он классифицировал людей, словно э
нтомолог Ц насекомых, и оценивал ситуации с точностью эксперта. Из-за э
того некоторые считали его жестоким. Мне же кажется, что внешняя сурово
сть была его способом проводить в жизнь те идеалы терпимости, которые он
тщательно скрывал в тайниках своей души. Этот человек никогда бы не приз
нался открыто в своей любви к ближнему, но именно ею были продиктованы вс
е его действия. Со мной он всегда обращался с любезностью палача, исполня
ющего чужой приказ. Он был готов сделать для меня все, что было в его силах.
Но кто я для него, в конце концов? Человек, которому до зрелости оставался
путь длиннее того, что отделял его от юности, получивший направление на к
рошечный остров, открытый жестоким полярным ветрам. Мне предстояло про
вести там двенадцать месяцев в одиночестве, вдали от цивилизации, выполн
яя однообразную и столь же незначительную работу: отмечать силу ветра и
фиксировать, с какой частотой он дует в том или ином направлении. Эта служ
ба была регламентирована международными договорами в области морепла
вания. Естественно, за такую работу хорошо платили. Однако никто не согла
сился бы жить в такой дали ради денег.
Капитан, я и восемь моряков на четырех шлюпках подплыли к берегу. Морякам
пришлось довольно долго потрудиться, выгружая провизию на целый год, а к
роме того, сундуки и тюки с моими вещами. Множество книг. Я предполагал, чт
о у меня будет достаточно свободного времени, и теперь хотел заняться чт
ением, на которое в последние годы у меня совершенно не оставалось време
ни. Капитан понял, что разгрузка затягивается, и сказал: «Ну, пошли». Итак,
мы двинулись вперед по песчаному берегу. Тропинка, Ц поднимавшаяся вве
рх, вела к дому. Предыдущий его жилец потрудился сделать вдоль тропинки п
ерила. Куски дерева, которые море отполировало и, наигравшись, выбросило
на берег, были в беспорядке воткнуты в землю. Может, кому-то покажется нев
ероятным, но именно эти перила заставили меня впервые задуматься о чело
веке, которого предстояло сменить. Это был некий конкретный человек, сле
д воздействия которого на природу сейчас возник перед моими глазами, ка
ким бы незначительным он ни был. Я так подумал о нем, а вслух сказал:
Ц Странно, что метеоролог нас не встретил. Он должен быть без ума от радо
сти, что приехала смена.
Как это часто случалось во время моего общения с капитаном, едва я произн
ес эти слова, мне стало ясно, что говорить их было бессмысленно: он уже зна
л, что я ему скажу. Мы стояли прямо перед домом. Коническая крыша, покрытая
шифером, стены из красного кирпича. Сооружение не отличалось красотой и
не вписывалось в пейзаж острова. Где-нибудь в Альпах его можно было прин
ять за приют в горах, скит в лесу или таможенный пост.
Капитан застыл на месте с минуту, которая показалась мне вечностью, с вид
ом человека, чующего опасность. Я стоял рядом и ждал его решений. Рассвет
ный ветер теребил ветки деревьев, которые росли по углам дома и напомина
ли канадские дубы. Ветер был не слишком холодным, но неприятным. Какая-то
странная тревога повисла в воздухе, хотя ничто не говорило об опасности
. Пожалуй, нас тревожило не столько то, что открылось перед нашими глазами
, сколько то, чего мы не могли увидеть. Куда запропастился метеоролог? Мож
ет, он занят своей работой где-то неподалеку? Или отправился на прогулку?
Постепенно я стал замечать недобрые предзнаменования. Окна дома неболь
шие, квадратные, с толстыми стеклами. Деревянные ставни открыты. Они хлоп
али. Это мне не понравилось. Похоже, вокруг дома, прямо под окнами, когда-то
был разбит сад. Его граница отмечена камнями, наполовину закопанными в з
емлю. Растений почти нет, словно по саду прошло стадо слонов, вытоптав их.

Капитан сделал привычный жест: поднял подбородок вверх, словно воротнич
ок синего мундира вдруг стал ему немного тесен. Потом толкнул дверь. Она о
ткрылась со скрипом. Если бы двери могли говорить, этот скрип означал бы:
«Проходите, коль вам угодно, я не отвечаю за последствия». И мы вошли.
То, что мы увидели, было похоже на записи в дневнике исследователя Африки
. Казалось, домом овладели полчища тропических термитов, которые сожрал
и все живое и перепортили все вещи. Крупные предметы мебели остались нет
ронутыми. Это была картина не столько разрушения, сколько запустения. До
м состоял из одной-единственной комнаты. Кровать. Возле очага кучка дров.
Стол перевернут. Кухонная утварь словно испарилась Ц сам не знаю, почем
у этот факт показался мне исполненным глубочайшей тайны. Никаких личны
х вещей моего предшественника тоже не было видно, исчезли и метеорологи
ческие приборы. Но этот разор показался мне скорее результатом какого-т
о странного помешательства, нежели стихийного бедствия. И хотя дом пред
ставлял собой весьма грустное зрелище, там можно было жить. Шум волн явст
венно доносился до нашего слуха.
Ц Куда поставить вещи господина инспектора ветров и облаков? Ц спроси
л подошедший сенегалец Coy. Морякам удалось наконец перенести багаж с бер
ега к дому.
Ц Вот сюда, или поставьте здесь, все равно, Ц сказал я решительно, чтобы н
е показать, что его голос, прозвучавший так неожиданно, заставил меня взд
рогнуть.
Капитан сорвал на моряках раздражение, которое вызывала у него ситуаци
я:
Ц Будьте добры, Coy, пусть ребята наведут порядок в этом бедламе.
Пока команда трудилась, расставляя сундуки и вещи на свои места, капитан
предложил мне пройтись до маяка.
Ц Может быть, мы найдем вашего предшественника там, Ц сказал он мне, ког
да моряки остались далеко позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68