девчонку”.
Рёмер сказал, что я должен описать произошедшее с Деборой как часть моей
исследовательской работы. Но признаюсь тебе, Стефан, составленный мною о
тчет был весьма жалким и неполным, почему я и не просил тебя обращаться к э
тим старым записям. Если по воле Господней я вернусь в Амстердам, то замен
ю их более живыми и подробными воспоминаниями.
Но продолжаю... Где-то через две недели после только что описанных событий
ко мне пришел один молодой ученик Рембрандта, недавно приехавший в Амсте
рдам из Утрехта, и рассказал, что девочка, которую я разыскиваю повсюду, ны
не живет у старого портретиста Роэланта. Этого человека знали только по
имени. В молодости он много лет учился в Италии. К нему по-прежнему толпой
стекались заказчики, хотя старик был крайне болен, немощен и не мог распл
атиться с долгами.
Возможно, ты не помнишь Роэланта, Стефан. Позволь тебе рассказать, что он б
ыл замечательным живописцем, чьи портреты составили бы славу и для Карав
аджо, и если бы не болезнь, которая не по возрасту рано поразила его кости
и скрючила пальцы, он, возможно, снискал бы больше почестей, чем имел.
Этот добрый человек давно овдовел и жил с тремя сыновьями.
Я тут же отправился к Роэланту, поскольку был знаком с ним и он всегда раду
шно принимал меня, но в этот раз дверь захлопнулась перед самым моим носо
м. Роэлант заявил, что у него нет времени для общения с “учеными безумцами
”, как он назвал нас. Он был разгорячен и предупредил меня, что даже в Амсте
рдаме на таких, как мы, управа найдется.
Рёмер велел мне на какое-то время оставить все как есть. Ты же знаешь, Стеф
ан, мы выживаем, поскольку избегаем огласки. И потому мы затаились. Однако
вскоре нам стало известно, что Роэлант уплатил все свои давние и многочи
сленные долги и теперь он и его дети от первой жены ходят в прекрасных, иск
лючительно богатых одеждах.
Было сказано, что некто Дебора, шотландская девушка редкой красоты, кото
рую он взял для воспитания сыновей, приготовила для его больных пальцев
какую-то мазь, и это снадобье вернуло им былую живость и подвижность, в рез
ультате чего Роэлант снова смог взяться за кисть. Ходили слухи, что ему хо
рошо платят за новые портреты. Но знаешь, Стефан, чтобы заработать деньги
на оплату богатых нарядов и изысканного убранства дома, ему пришлось бы
писать в день по три-четыре портрета.
А потом поползли слухи, что эта шотландская девушка богата, что она внебр
ачная дочь одного шотландского аристократа, и хотя отец не мог признать
ее официально, он в изобилии посылал ей деньги, которыми Дебора делилась
с добрым Роэлантом, приютившим ее.
Я ломал голову над тем, кем же мог быть этот аристократ? Владелец громадно
го угрюмого замка, возвышавшегося, словно груда скал, над долиной, откуда
я вывез Дебору, “зачатую в веселье”, босую, грязную, насмерть перепуганну
ю ударами плетью и не способную даже самостоятельно есть? Ну и легенда, ни
чего не скажешь!
Мы с Рёмером с тревогой следили за всеми этими событиями, ибо тебе хорошо
известно основание, на котором строится наше правило: никогда не использ
овать свои способности ради выгоды. Мы задавались вопросом: как еще могл
о появиться все это благосостояние, если не стараниями того духа, которы
й учинил погром в кабинете Рёмера и сломал часы, выполняя повеление Дебо
ры?
Теперь в доме Роэланта царил достаток. Не прошло и года, как старик женилс
я на Деборе. Но еще за два месяца до свадьбы великий Рембрандт написал ее п
ортрет. Через месяц после бракосочетания портрет был выставлен в гостин
ой Роэланта на всеобщее обозрение.
На портрете Дебора была запечатлена с тем самым изумрудом на шее, которы
й тогда столь сильно завладел ее помыслами. Она давно уже купила драгоце
нный камень, а вместе с ним и все другие драгоценности, привлекшие ее вним
ание, не говоря уже о золотой и серебряной посуде. Помимо этого Дебора при
обрела полотна Рембрандта, Халса и Юдифи Лейстер, творчеством которой он
а тоже восхищалась.
Под конец я не выдержал. Дом был открыт для обозрения написанного Рембра
ндтом портрета, которым Роэлант заслуженно гордился. И когда я переступи
л порог, старый художник не помешал мне войти. Наоборот, он, хромая и опира
ясь на палку, подошел ко мне и предложил бокал вина. Роэлант указал мне на
свою возлюбленную Дебору, сидевшую в библиотеке и занимавшуюся с учител
ем. Она выразила желание научиться читать и писать по-латыни и по-француз
ски. По словам Роэланта, его поражала быстрота ее обучения. С недавнего вр
емени Дебора читала сочинения Анны Марии ван Схурман, утверждавшей, что
женщины столь же способны к учению, как и мужчины.
Казалось, радость Роэланта плещет через край.
Когда я увидел Дебору, я усомнился, что знаю ее истинный возраст. Украшенн
ая драгоценностями, наряженная в зеленый бархат, она выглядела молодой ж
енщиной лет семнадцати. Пышные рукава, такие же пышные юбки, а в волосах Ч
зеленая лента с атласными розочками. Глаза Деборы отражали цвет ткани и
тоже казались зелеными. Меня пронзила мысль, что и сам Роэлант не знает, на
сколько она молода. С моих губ не слетело ни слова, которое бы повторяло лж
ивые россказни, связанные с ее именем. Я стоял, пронзенный ее красотой, сло
вно меня вдруг поразила молния. Когда же Дебора подняла голову и улыбнул
ась, фатальный удар был нанесен прямо в мое сердце.
Надо уходить отсюда, подумал я и стал допивать вино. Однако Дебора, тихо ул
ыбаясь, подошла ко мне, взяла за руки и сказала:
Ч Петир, идем со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40