В традициях того времени был также евнухоидный пуританизм, но
читатель и с небольшим воображением легко мог представить, что в этом
океанарии с женщинами тоже не возникло бы особых проблем.
Ну, в соответствии с описанными традициями, безработный в итоге с
гневом отказал профессору. Он, само собой, предпочел классовую борьбу. А
вообще-то задумка превосходная, кто бы отказался поплавать, ну хоть с
недельку...

ИЗ ЖИЗНИ ПРЫГУНОВ В ВЫСОТУ
Д., профессиональный прыгун в высоту, обнаружил как-то случайно, что
у него есть душа. Надо сказать, что Д. не был ни неврастеником,
зацикленным на собственных переживаниях, ни экзальтированным жизнелюбом,
каким иной раз представляет себе спортсмена широкая публика - нет, он по
сути своей был обычным атлетом-трудягой и примерно лет с пятнадцати
понимал себя в целом как аппарат для прыжков в высоту, ни больше, ни
меньше. Д. занимался этим давно и свое место в мире определял только как
результат спортивной конкуренции. Если рассматривать все человечество как
совокупность аппаратов для прыжков в высоту, то Д. занимал там
блистательное место, далеко опередив несколько миллиардов человек: но на
самой вершине, состоявшей из двадцати-тридцати прыгунов, положение Д.
выглядело заурядным, более того - сомнительным, ибо он вот уже полтора
года не улучшал свои показатели.
Его квалификация, рейтинг, как у них говорят, понижалась от
выступления к выступлению, хотя прыгун упорно тренировался, регулярно
наращивая нагрузки. Возможно, тщета этих усилий способствовала появлению у
Д. признаков "души".
Д. прыгал в распространенной технике, которая со стороны выглядит
так, будто спортсмена могучая невидимая рука за ухо перетаскивает через,
опять же невидимый, намыленный каток.
Лицо его мучительно искажено, тело, извиваясь, переволакивается через
планку, и лишь внизу, на горе тюфяков, когда невидимая рука оставляет его,
этот каторжанин спорта приходит в себя и впивается взглядом в колеблющуюся
реечку, еще не веря своей удаче. Д. повторял эту процедуру сотни тысяч
раз.
Однажды ему показалось, что высота 2.27 - это пик его возможностей.
Пришло это ощущение внезапно, когда он завис над планкой в мертвой точке,
где дальше уже полет переходит в падение. И - удивительно - Д.
почувствовал остановку, полную неподвижность и отрешенность. Он, словно
князь Болконский под Аустерлицем, обозревал перистую облачность, вполне
безразличную к его потугам, и - странное дело - будто и сам разделял это
безмерное равнодушие природы, ощущал чуть ли не отраду от такого вот
мимолетного момента покоя. В следующий миг он собрался и рухнул на маты.
- Два двадцать семь, - буркнул тренер.
В самом деле, зачем спортсмену душа? Понятно, когда подлинному борцу
за победу необходим адреналин, стероиды (в известных пределах),
оптимальное давление крови, мышечный тонус, эластичность тканей, наконец,
специальная обувь, заказанная где-нибудь в Италии. Но душа? Когда Д.
рассказывал коллегам о странном ощущении - а оно изредка повторялось, -
они понимали это, как перетренировку. Или же советовали как-нибудь
трансформировать его в боевой дух, волю к победе, второе дыхание - у
спортсменов есть с десяток терминов, обозначающих не что иное, как
сочетание крайней усталости и остервенения. Но Д. уже убедился: на отметке
2.27 не было ни остервененья, ни усталости. Был покой.
Интересно, что такое случалось лишь в облачные дни: под ярким солнцем
у него, как и всегда до этого, душу заменяли стероиды и прыжковки, а
высота 2.27 была лишь досадным препятствием, которое нужно во что бы то ни
стало преодолеть, потому что за ней откроется высота 2.28. В солнечные дни
шла спортивная борьба, в серые деньки - левитация.
Д. казалось, что его экстатическое зависание над планкой - это лишь
субъективное ощущение, а для всех прочих он, как всегда, в одну секунду
взвивается и падает на тюфяки. Но это было не так. Однажды тренер заметил
хмуро:
- Вместо этих дрючек поприседал бы со штангой лишний раз. Глядишь, к
концу сезона и выпрыгнул бы сантиметра два-три сверх.
А коллега-соперник по команде (тоже аппарат для прыжков в высоту,
2.29 в прошлом месяце), среагировал просто: освобождай снаряд, не тебе
одному прыгать надо. И очнувшийся Д. рухнул на маты.
Зачем душа механизму? Имеет ли она какое-то раздельное от него
проживание и вселяется в такие вот минуты страшного напряжения? А может,
это вообще великая иллюзия? Д. был уверен, что смысл его жизни, как
существа, состоит в преодолении высоты 2.27, а затем и других высот; он
предпочел бы, чтоб непонятная сила, удерживающая его в невесомости над
планкой, добавила ему скорость разбега или же увеличила прыгучесть - но,
когда он замирал над планкой, под огромным облачным сводом, все эти
соображения уходили.
Во время соревнований в горном местечке Нисе Д. окончательно
утвердился во мнении, что высота 2.27 является для него абсолютным
пределом. На языке механики Д., как аппарат для прыжков в высоту, был
рассчитан в пределах 0 - 2.27, и бОльшая высота просто превышала его
возможности. Д. решил выступить в Нисе и покинуть спорт, занявшись
чем-нибудь другим. По сути он, как аппарат, был вполне исправен и еще
долго мог бы показывать свое высшее достижение, но Д. понимал, что это бы
уже никого не интересовало. Чем может заниматься вполне исправный аппарат
помимо прямого назначения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55