Другой край шторма висел над морем много севернее и восточнее Тин-Вилен
ы, там, где на несколько дней пути вокруг не было населённой земли. Тучи зд
есь медленно закручивались рваными тяжёлыми полосами, а между ними сиял
а неистовая холодная голубизна и щедро лилось бледное золото солнца. В ю
жной стороне горизонта тучи смыкались, и небо обнимала непогожая тьма. О
ттуда шли высокие волны. Попадая на солнце, они искрились глыбами зорког
о< Зоркого, зоркий Ц ясный, прозрачный. > зеленоватого хрусталя.
Хмурый небоскат дарил им сумрачные свинцовые блики и сообщал пенным шап
кам особую нестерпимую белизну. Ближе к границе моря и неба, куда не дости
гал солнечный свет, валы становились вереницами серых привидений, шеств
овавших из ниоткуда в никуда.
Ни морщинки, ни складки не было на ярком бело-синем клетчатом парусе, раст
янутом вдоль корабля, Ц тот шёл в-треть-ветра, направляемый опытной и от
важной рукой. Очередная волна ударила “косатке” в ясеневую скулу, и кора
бль встрепенулся до кончика мачты Ц упруго и весело, точно бодрый конь, в
охотку одолевающий подъём. Нос, увенчанный резной головой чудища, высоко
вырвался из воды, потом рухнул обратно, и над бортом взвилась прозрачная
стена. Ещё миг Ц и, дробясь на лету, вода хлестнула по палубе. Семьдесят мо
лодых мужских глоток отозвались смехом и руганью, кто-то на всякий случа
й прижал сапогом край кожаного полога, прятавшего трюмный лаз.
Там, в трюме, горел маленький очажок, устроенный особым образом, так, чтобы
и штормовых волн не бояться, и не вызвать пожара на корабле. Людям, провод
ящим вдали от берега много дней подряд, нужно тепло, нужна горячая пища. Ос
тровные сегваны, поколениями ходившие в море, на корабле себя чувствовал
и едва ли не уверенней, чем на твёрдой земле. Впереди грозил шторм, под кил
ем корабля до дна морского простирались, может быть, вёрсты, Ц а у них бул
ькал себе над огнём закопчённый котёл и, как ни качайся корабль, Ц не пле
снёт, не перевернётся.
Возле котла хлопотал немолодой воин с кудрявыми седеющими волосами, по о
бычаю Островов связанными в длинный хвост на затылке. Котёл булькал, рас
пространяя густой запах мёда и пряностей. Пожилой сегван мешал варево дл
инной деревянной ложкой, держа её в левой руке. Правая у него отсутствова
ла по локоть и годилась только на то, чтобы прижимать к боку большую оплет
ённую бутыль, пока левая вытаскивает из неё пробку.
Едва калека извлёк эту бутыль из устланной соломой корзины, как под поло
г всунулись сразу три головы:
Ц Давай мы раскупорим, Аптахар. Тебе же с одной рукой, поди, неудобно…
Ц Я вас!.. Ц рявкнул названный Аптахаром и замахнулся на лукавцев ложко
й, отчего те с хохотом убрались. Ц Лакомки… Ц проворчал он, справляясь с
туго заколоченной пробкой. К запахам из котла тотчас добавилось крепкое
хмельное благоухание. Понятно, доверять молодцам открывание столь драг
оценной бутыли было никак невозможно. Вернули бы, Хёгг их проглоти, одни с
лезы на донышке.
Спиной ощущая жадные взгляды, Аптахар отмерил жидкость из бутыли пузато
й кожаной кружкой. Вылил в котёл, размешал, дал слегка покипеть. Зачерпнул
, поднёс ко рту…
Сзади тоскливо и протяжно вздохнули.
Аптахар свирепо покосился через плечо, вновь наполнил кружку до половин
ы и опорожнил в котёл. Ещё раз попробовал… На сей раз вкус удовлетворил ег
о. Он заткнул и спрятал бутыль, черпнул из котла Ц и, бережно держа кружку
перед собой, выбрался на палубу из трюма. Прикрыл полой плаща и отправилс
я на корму. Брызги из-за борта летели, как стрелы.
Человек сухопутный уж точно не донёс бы в целости кружку, полную почти до
краёв, а скорее всего Ц и вовсе не устоял на ногах. Разве что схватился бы
за снасти, за скамьи, за плечи сидевших… Однорукому Аптахару подмоги не т
ребовалось. Шёл, как другие люди по земляному полу хором. Да он, правду мол
вить, в тех хоромах скорей споткнулся бы.
Ц Давай сюда кружку, мы уж передадим!.. Ц подначивали его.
Ц Я вам, бесстыжим, дерьма мешок нести не доверю! Ц отвечал старый воин.

Человек, что сидел на высоком кормовом сиденье, держа в руках правило, с др
ужеской усмешкой следил за приближавшимся Аптахаром. У него самого воло
сы горели на солнце тем светлым золотом, каким справедливые Боги очень р
едко одаривают даже сегванов, перебравшихся с Островов на Берег, Ц не го
воря уже об иных племенах, обитающих в глубине суши. То есть рыжие и белобр
ысые, конечно, всюду встречаются, но таких, словно зимний утренний луч на ч
истом снегу, Ц замучаешься искать. Добравшись, Аптахар протянул вождю с
вой напиток:
Ц Отведай, кунс.
Кунс отведал. Всего один глоток. Согласно кивнул Ц и вернул кружку. Глаза
у него тоже были, какие встречаются только у тех, кто поколениями живёт ср
еди морской синевы. Цвета океана, нежащегося под солнцем, но способного в
сколыхнуться грозовой непогодой. Рука в плотной кожаной рукавице споко
йно и чутко держала правило бегущего корабля. Ни лишнего напряжения, ни с
уеты. Аптахар вернулся к котлу и, нагнувшись, подтащил поближе большой ко
жаный короб. Стал одну за другой вынимать из него чашки и наполненными пе
редавать в протянутые сверху руки. Сперва Ц для тех, кто сидел на носу кор
абля и принимал всего более оплеух и мокрых затрещин от налетающих волн.
Потом Ц для тех, кто помещался посередине и на корме. Чашки, которые стары
й воин ловко извлекал из короба, были сами по себе замечательные. Не кожан
ые, не глиняные, не медные, даже не деревянные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19