Посмотреть на бои тайн
о приходили самые дерзкие из горожан. Потом с упоением Ц и опять-таки тай
но Ц рассказывали друзьям. Среди друзей, ясно, находились такие, кто неме
для бежал шепнуть на ушко старейшинам. Те яро гневались, непокорным нагл
ецам “вгоняли ума в задние ворота” с помощью ивовых прутьев… Но опять пр
иезжали кочевники Ц и всё повторялось.
Говорят, дело начало меняться, когда один из старейшин, выслушав донос яб
едника, строго осведомился: “Так поведай же скорей, дурень, кто победил?”

Утеснения тех давних времён казались теперь баснословными. Никто уже не
поминал о запретах, и гибкие прутья вымачивались в кипятке ради наказани
й совсем за другие проступки. Но тин-виленские нарлаки не были бы нарлака
ми, если бы не обзавелись сообразным делу обычаем.
Во-первых, псов до сих пор стравливали в “тайном” месте Ц то бишь в котло
вине Следа, худо-бедно укрытой даже от зоркого ока храмовых караульщико
в (к немалой, прямо скажем, досаде этих последних). А во-вторых… Хотя каждый
раз и устраивалась возле Следа сущая ярмарка с шумным торгом, плясками и
угощением Ц но ни накануне, ни поутру ни единый глашатай не ходил по горо
дским улицам, созывая народ на погляд и забаву. Подразумевалось, что всяк
ий, кому интересно, прослышит сам. На то есть слухи и сплетни, и плохи уши, в
которые они не попадут. А бдительная стража и кончанские старейшины, пот
омки несгибаемых праотцов, опять же по обычаю делают вид, будто знать нич
его не знают, ведать не ведают.
Было раннее утро хорошего весеннего дня. Недавно пронёсшееся ненастье ч
ище чистого умыло небеса Ц и над морем, и над степями, и над вершинами Зао
блачного кряжа. Дождь, нешуточно грозившийся смыть Тин-Вилену всю целик
ом в море, в горах выпал снегом Ц последним снегом уходящей зимы. Могучие
кряжи в незапятнанно-белых обновах ярко горели на солнце. И всё затмевал
серебряным блеском двуглавый пик величественного Харан Киира, называе
мого у горцев Престолом Небес.
Распорядитель и старший судья пёсьих боёв Ц у него был даже свой особый
титул: Непререкаемый, Ц поднялся с небольшого возвышения, на котором си
дел, и, повернувшись лицом к священной горе, молча сотворил короткую моли
тву. Перед грудью он держал свой жезл Ц недлинную и ничем не украшенную п
алочку из твёрдого дерева, срезанную на конце таким образом, что получал
ось нечто вроде лопаточки. Непререкаемый был уже старцем, но морщины, изб
ороздившие лицо, казались отметинами на гранитной скале. Проведший жизн
ь подле своих стад, седобородый старейшина отнюдь не утратил ни жилистой
крепости, ни подвижности тела. Пройдут ещё годы, а за ним в седле по степи в
сё так же трудно будет угнаться иным молодым.
Не каждый из собравшихся в котловине Следа веровал в тех же Богов, которы
х призывал сейчас Непререкаемый, но несколько мгновений почтительной т
ишины соблюли все. Даже Ригномер, разбитной торговец-сегван, скверносло
в и задира, известный всему городу под кличкой Бойцовый Петух. Сегван наб
людал за происходившим, кривя губы в насмешке, но помалкивал. А Непререка
емый, окончив молитву, вновь опустился на вышитую, набитую шерстью подуш
ку и коротко кивнул:
Ц Начнём же, во имя Матери Сущего.
След хорош ещё и тем, что у него удобное, ровное, правильно-округлое дно ша
гов пятидесяти в поперечнике. Земля здесь твёрдая, так утоптанная за год
ы, что на ней почти не вырастает трава. У площадки тоже есть особенное назв
ание: Круг. Его ничем не огораживают, поскольку соперники-псы в бою заняты
только друг другом и не огрызаются на людей. Зрителям входить в Круг не по
ложено. На эту землю вступают только сами бойцы и их хозяева. Да ещё младши
е судьи, помощники Непререкаемого, носители его жезла.
По разные стороны Круга, сопровождаемые хозяевами, уже стояли два самых
первых бойца. Шо-ситайнцы дают своим волкодавам исполненные смысла, зву
чные и грозные имена: Огонь-В-Ночи, Первенец, Золотой Барс. Спросите любог
о кочевника, и он вам подтвердит, что на его родном языке эти имена легко п
роизносятся и очень красиво звучат. Скорее всего ваш собеседник даже не
очень поймёт, о чём вы спрашиваете и чем вообще вызвано затруднение. Имен
а как имена, скажет он, почти такие же, как у людей!
Беда только, не всякий чужеземец сумеет с первого раза правильно выговор
ить “Мхрглан” или “Чкврни-то”. И ещё голосом сыграть, где положено и как п
оложено. А выговоришь неправильно Ц чего доброго, греха будет не обобра
ться. Либо до обиды дойдёт, потому что “Белоголовый Храбрец” вдруг окаже
тся “Мокроносым Телёнком”, либо самого на смех поднимут, тоже не лучше.
Поэтому двух кобелей, поглядывавших друг на друга в нетерпеливом ожидан
ии боя, зрители-горожане между собой называли большей частью просто: Чёр
ный и Рыжий. Благо один из бойцов был действительно облачён в мохнатую чё
рную шубу, отороченную белоснежным мехом лишь на груди, лапах и шее. Второ
й от носа до хвоста переливался золотом и краснотой осенней листвы. В отл
ичие от соперника, он уродился короткошёрстным, и под шкурой при малейше
м движении танцевали крепкие мышцы.
Хозяева, заблаговременно сняв с питомцев ошейники, удерживали кобелей, о
бхватив их за мощные шеи.
Непререкаемый вскинул руку и коротко повелел:
Ц Пусть бьются!
Доведись Рыжему с Чёрным встретиться вне Следа, где-нибудь посередине с
тепи или на склоне холма, они вряд ли полезли бы в драку. Такими уж воспита
ли их люди, поколениями отбиравшие несуетливых, хранящих достоинство ко
белей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19