Вот и к Гуань, Всекитайской отличнице труда, относились не слишком-то любезно, подумал Чэнь, вспоминая, как отзывались о ней соседки.
Сердцу не прикажешь; вся деревня с замираньем сердца
Слушала о любви генерала Цая.
В этом стихотворении Лу Ю ссылается на целиком вымышленный роман между генералом Цаем и Чжао Унян из последней династии Хань. Деревенские слушатели, должно быть, с большим интересом слушали историю, не обращая внимания на то, подлинная она или нет.
«Нет, – подумал старший инспектор Чэнь, – отзывы соседей мне не помогут».
9
Была среда. Прошло пять дней с тех пор, как образовали особую следственную бригаду. Однако пока их действия не увенчались успехом. Приходя на работу, старший инспектор Чэнь здоровался с коллегами; в ответ на расспросы о ходе следствия он отделывался общими фразами. Больше сказать пока было нечего. Дело Гуань тяжелым бременем давило на него.
По настоянию комиссара Чжана Чэнь углубился в исследование ближайшего окружения Гуань. Для этого пришлось взять в помощь участковых и членов добровольного общества охраны порядка. Они раздобыли тонны сведений о возможных подозреваемых – правда, при условии, что дело политическое. От чтения многочисленных записок у Чэня слезились глаза; он с трудом улавливал связь между бывшими контрреволюционерами, которых выявили добровольные помощники, – по их словам, те люди «питали глубокую ненависть к социализму». Чэнь добросовестно выполнял рутинную работу по проверке сведений, хотя в глубине души считал, что они идут по ложному пути.
Комиссар Чжан явил пример закоснелого мышления, упорно предлагая на роль главного подозреваемого дальнего родственника Гуань, питавшего к ней застарелую личную неприязнь. Дело в том, что во время культурной революции Гуань отреклась от него, как от представителя «черного класса». Родственника, обвиненного в ревизионизме и осужденного, впоследствии реабилитировали; он заявил, что никогда не простит Гуань. Сейчас старик посвящал все свое время написанию книги о годах, вычеркнутых из жизни. Оказалось, он даже не знал о смерти Гуань. Старший инспектор Чэнь убрал его фамилию из списков подозреваемых.
Чэнь был совершенно уверен в том, что политика тут ни при чем. И каждый день с тоской ожидал очередной утренней лекции комиссара Чжана о «необходимости продолжать расследование, опираясь на поддержку народа». Однако в то утро его ждал приятный сюрприз.
– Это вам, товарищ старший инспектор. – Стоящий на пороге общего зала следователь Юй протягивал ему факсимильное сообщение.
Вверху первой страницы красовалась шапка газеты «Вэньхуэй дейли». Ниже он увидел аккуратный почерк Ван Фэн: она написала «Поздравляю» на полях фотокопии газетной полосы, на которой было напечатано его стихотворение «Чудо». Стихотворение сразу бросалось в глаза, а под ним шло примечание редактора: «Поэт – молодой старший инспектор шанхайского управления полиции».
Комментарий был необходим, так как в стихотворении речь шла о молодой женщине-полицейском, помогавшей жителям домов, пострадавших от проливных дождей.
Зазвонил телефон. Не выпуская сообщения из рук, Чэнь снял трубку и услышал голос секретаря парткома Ли:
– Поздравляю, товарищ старший инспектор! Ваши стихи напечатаны в «Вэньхуэй дейли»! Большое достижение.
– Спасибо, – ответил Чэнь. – Я написал о нашей работе.
– Хорошие стихи. Я имею в виду – в политическом смысле, – уточнил Ли. – Но в следующий раз, если захотите опубликовать что-нибудь в такой влиятельной газете, сообщите нам заранее.
– Хорошо, но зачем?
– Многие люди внимательно наблюдают за вашей работой.
– Не волнуйтесь, товарищ секретарь парткома. Я позабочусь о том, чтобы мои стихи были политически грамотны.
– Да, это главное. Вы – не обычный сотрудник полиции, – продолжал Ли. – Ну а как продвигается расследование?
– Мы напрягаем все силы. К сожалению, успехами пока похвастать не могу.
– Не беспокойтесь. Главное – делайте все, что можете, – сказал напоследок Ли. – И не забывайте о курсах в Пекине.
Потом позвонил доктор Ся.
– Ваше «Чудо» мне очень понравилось.
– Спасибо, доктор Ся. Ваше одобрение для меня очень много значит.
– Особенно начало, – продолжал доктор Ся. – «Твои волосы пропитаны дождем, /Руки – словно белые цветы./ В своей форме зеленой, как весна,/Выручаешь из беды…»
– Все вполне реалистично. Молодая сотрудница полиции отправилась помогать жителям квартала, несмотря на проливной дождь. Я тоже там был, увидел девушку, и зрелище растрогало меня.
– Но этот образ вы, должно быть, позаимствовали из стихотворения Ли Хэ «Наблюдаю за красавицей, расчесывающей волосы». Помните – там тоже была метафора о зеленой гребенке в ее длинных волосах.
– Нет, оттуда я ничего не заимствовал, но открою вам секрет. Образ навеяли другие классические строки: «Вспоминая о твоей зеленой юбке,/ Я не мну зеленую траву». Форма наших женщин-полицейских зеленого цвета – как весна. Вот откуда сходство. Когда я смотрел на нее на фоне дождя, у меня сложилось впечатление, будто ее длинные волосы тоже окрасились в зеленый цвет.
– Ничего удивительного в том, что вы стали гораздо лучше писать, – заметил доктор Ся. – Рад, что вы не отрицаете что многим обязаны классической поэзии.
– Разумеется, не отрицаю! – сказал Чэнь. – Но довольно о поэзии. Вообще-то я и сам собирался звонить вам. Хотел спросить о черном мешке для мусора из дела Гуань.
– Мешок самый обыкновенный. Я навел справки. Мне сказали, что в такие мешки люди обычно собирают палую листву у себя во дворах.
– В самом деле! Трудно представить себе таксиста, который собирает палую листву у себя во дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148