Карточка означала уважение, а кроме того, ряд привилегий, недоступных простым смертным. Члены клуба могли покупать дефицитные продукты по госцене, отдыхать на курортах, закрытых для широкой публики, есть в закрытых ресторанах, вход в которые охранялся от «людей с улицы», плавать в бассейне, играть в мяч и гольф в огромном спорткомплексе клуба. На территории клуба имелся также извилистый ручеек, на берегах которого старики могли ловить рыбу, вспоминая о славном прошлом.
Однако в последнее время Чжан посещал клуб все реже и реже. Уже не так легко было заказать в транспортном отделе машину с шофером. Поскольку он считался ветераном, ему полагалось подать письменное прошение о машине заранее. Клуб находился довольно далеко, а мысль о переполненном общественном транспорте не грела душу. В то утро Чжан взял такси.
Зайдя в отдел сувениров, Чжан стал искать хороший, но в то же время недорогой подарок. Но все, что ему нравилось, оказывалось ему не по карману.
– Может, купите бутылку «Маотая» в деревянном ящике? – предложил продавец.
– Сколько она стоит? – поинтересовался Чжан.
– Двести юаней.
– Это госцена? Ничего себе! В прошлом году я покупал такую за тридцать пять!
– Государственных цен больше нет, товарищ комиссар. Все товары продаются по рыночным ценам. Во всей стране введена рыночная экономика, – добавил продавец, – нравится вам это или нет.
И дело было не в цене – вернее, не только в цене. Больше всего остального Чжана расстроило равнодушие продавца. Прежний закрытый распределитель превратился в обычный магазин, куда может зайти любой, а он, комиссар Чжан, стал простым стариком, у которого в кармане мало денег. Впрочем, удивляться не приходится. Сегодня люди ценят только деньги. Экономическая реформа, проводимая по инициативе товарища Дэн Сяопина, создала новый мир, который он, Чжан, отказывался узнавать.
Выйдя из распределителя с пустыми руками, Чжан встретил Шао Пина, бывшего секретаря парткома Шанхайского отделения Академии общественных наук. Они дружно посетовали на дороговизну.
– Товарищ Шао, вы ведь были секретарем парткома Института экономики. Прочитайте мне лекцию о современной экономической реформе!
– Я сам ничего не понимаю, – пожал плечами Шао. – Все так быстро меняется…
– Хорошо ли так зацикливаться на деньгах? – спросил Чжан.
– Нет, не очень, – отвечал Шао. – Но старую систему необходимо реформировать; согласно «Жэньминь жибао», мы должны двигаться к рыночной экономике.
– Но народ все больше забывает о руководящей роли партии!
– А может, просто мы с вами состарились…
В автобусе Чжану в голову пришла мысль, которая немного утешила его. После выхода на пенсию он стал брать уроки традиционной китайской пейзажной живописи. Можно взять одну из своих картин, купить приличную рамку и порадовать старого товарища удивительным, полным глубокого смысла подарком.
Однако дальше его ждал очень неприятный сюрприз – совещание особой следственной бригады.
Председательствовал старший инспектор Чэнь. Несмотря на то что комиссар Чжан был выше по званию, именно Чэнь взял на себя все руководство группой. И Чэнь нечасто просил у него совета – а ведь обещал! Кроме того, Чэнь не сразу докладывал ему обо всех следственных действиях и мероприятиях. Упускал важные детали.
Присутствие на совещании следователя Юя тоже беспокоило комиссара. В его отношении к Юю не было ничего личного, но Чжан считал, что политическая составляющая данного дела требует от всех участников большей отдачи. К его досаде, Юй остался в группе благодаря неожиданному вмешательству старшего инспектора Чэня. Подобный исход больше, чем что-либо другое, лишний раз подчеркивал незначимость самого комиссара Чжана.
Союз Чэня и Юя поставил комиссара Чжана в невыгодное положение. Но еще больше беспокоила Чжана идеологическая двусмысленность взглядов старшего инспектора Чэня. Да, конечно, Чэнь – талантливый молодой офицер. Однако Чжан был вовсе не уверен в том, окажется ли он верным продолжателем дела, за которое боролись они, ветераны. Он несколько раз принимался читать стихи Чэня, но не понял ни единой строчки. Он слышал, что Чэня называют странным словом «авангардист» – тут прослеживается явное влияние западного модернизма! А еще ходят слухи, будто у Чэня роман с молодой репортершей, к тому же женой диссидента, невозвращенца.
Пока Чжан предавался своим невеселым размышлениям, старший инспектор Чэнь закончил вступительные замечания и серьезным тоном произнес:
– Новое направление поисков чрезвычайно важно. Как учит нас товарищ комиссар Чжан, необходимо идти вперед, не боясь ни трудностей, ни смерти.
– Подождите, товарищ старший инспектор, – перебил его Чжан. – Начнем с самого начала.
И Чэню пришлось рассказывать еще раз, начиная со второго обыска в комнате Гуань, с фотографий, которые привлекли его внимание, с номера телефона, записанного дядюшкой Бао, с ее поездки в Желтые горы. Все следы вели к одному человеку. У Сяомин не только часто звонил Гуань, но и ездил вместе с ней в отпуск, где они проживали в одном номере, выдав себя за супругов. После доклада Чэня слово взял Юй. Он кратко пересказал их вчерашнюю беседу с У Сяомином. Ни Чэнь, ни Юй не делали никаких выводов, но направление следствия было очевидным, и оба, видимо, совершенно не сомневались в виновности У.
От изумления Чжан на некоторое время лишился дара речи.
– У Сяомин?!
– Да, сын товарища У Бина.
– Жаль, что вы раньше не показали мне те фотографии, – заявил Чжан.
– Я думал об этом, – объяснил Чэнь, – но боялся, что они окажутся очередным ложным следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148