Как мне недостает наших разговоров о поэзии за утренним чаем! Я только что купил две книги стихов. Одна из них – сборник Ли Шанъиня.
Когда же вместе мы зажжем
Светильник на окне твоем,
О черной ночи говоря
И горном крае под дождем?
Другая книга – тоже стихи, Янь Жуй. Мне особенно понравилось стихотворение, из которого взял образ председатель Мао:
Что уйдет – уйдет,
Что останется – останется.
Когда горные цветы украсят мне волосы,
Не спрашивай, где мой дом.
Очень характерно для Оуяна, который никогда не забывал уснащать свои речи поэтическими цитатами. Чэнь прослушал сообщение во второй раз. Оуян точно хорошо его знал, раз процитировал Ли Шанъиня. Но почему Янь Жуй? Данное стихотворение перепечатывалось в антологиях классической поэзии главным образом потому, что с ним была связана романтическая история. Если верить легенде, поэтесса была красивой куртизанкой, влюбленной в генерала Юэ Чжуна. Политический противник Юэ бросил ее в тюрьму, но она отказалась опорочить любимого и не призналась в их связи. Считается, что стихотворение прославляет несгибаемость духа в пучине несчастий. Неужели таким образом Оуян намекает на Се Жун – дает ему понять, что девушка не бросит на него тень?
Если так, Оуян ошибается. Между ним и Се ничего не было. Но сообщение Оуяна подтвердило сведения, полученные от Малыша Чжоу. Се Жун попала в беду – скорее всего, ее арестовали. Не из-за ее работы в так называемом «массажном салоне», а из-за него, старшего инспектора Чэня. Видимо, за нее взялись сотрудники общественной безопасности.
Возможно ли, что у Оуяна тоже неприятности? Может быть, и нет. По крайней мере, Оуян все еще на свободе и у него хватает денег на долгий междугородний звонок. Оуян человек хладнокровный и сообразительный – для передачи важных сведений придумал воспользоваться стихами древних поэтов. Хотя его конспирация наводит на невеселые мысли. Видимо, у самого Оуяна тоже положение не из простых.
Надо попросить Лу Иностранца позвонить Оуяну от его имени и – также с помощью стихотворной цитаты – намекнуть, чтобы Оуян был поосторожнее.
Когда он вернулся на работу, он вспомнил подходящее к случаю четверостишие Ван Чжанлина:
Если дворня и друзья в Лояне
Спросят обо мне,
Скажи: мое сердце крепче льда,
Словно хрустальная ваза оно.
Разобравшись с личными делами, Чэнь занялся работой.
34
В семь часов старший инспектор Чэнь собрался уходить. У ворот его неожиданно задержал привратник, товарищ Лян:
– Погодите минуту, товарищ старший инспектор Чэнь! У меня тут кое-что для вас есть.
«Кое-чем» оказался большой конверт экспресс-почты, лежавший на верхней полке.
– Пришло два дня назад, – как бы оправдываясь, проговорил Лян, – но я вас не видел.
Экспресс-письмо из Пекина! Возможно, в нем решается его судьба. Товарищ Лян должен был сразу же позвонить ему – но не позвонил. Чэнь ежедневно проверял сообщения, оставленные на его рабочем автоответчике. Может, старик, как и все остальные, уже слышал, что Чэнь задел кого-то на самом верху. Зачем утруждать себя, раз старшего инспектора скоро снимут?
Он расписался в получении, не сказав старику ни слова.
– Товарищ старший инспектор, – проговорил товарищ Лян, понизив голос, – тут одни типы повадились просматривать всю входящую почту. Вот я и решил передать вам письмо лично, из рук в руки.
– Ясно, – кивнул Чэнь. – Спасибо.
Чэнь не стал вскрывать конверт сразу. Он вернулся, к себе в кабинет и закрыл за собой дверь. Он сразу узнал почерк, которым был написан адрес.
Внутри большого конверта лежал еще один, поменьше со штампом «Центральный комитет Коммунистической партии Китая». Адрес был надписан тем же почерком.
Он вынул письмо.
«Дорогой Чэнь Цао!
Рада, что ты обратился ко мне.
Получив твое письмо, я сразу пошла к товарищу Вэн Цзецзы, министру общественной безопасности. Он в курсе проводимого тобой расследования. Он говорит, что всецело доверяет тебе, однако некоторые люди, которые занимают высокие посты, – и не только те, кому ты перешел дорогу в Шанхае, – очень озабочены. Вэнь обещал, что сделает все возможное, чтобы уберечь тебя от беды. Вот его подлинные слова: „Пусть не форсирует события до дальнейших указаний. Он может быть уверен в том, что это произойдет очень скоро“.
По-моему, он прав. Время играет здесь решающую роль. А еще – время летит!
Помнишь тот день, когда мы в последний раз виделись в парке Бэйхай – „Северное море“? Белая пагода отражалась в зеленой воде на фоне ясного неба, и брызги попали на твою книгу стихов? Мне кажется, с тех пор прошло сто лет.
У меня все по-старому. Занята, вечно занята; повседневная работа в библиотеке отнимает много времени. Сейчас я работаю в отделе внешних сношений; кажется, я уже писала тебе об этом. В июне, возможно, буду сопровождать американскую делегацию в поездке по южным провинциям. Не исключено, что нам с тобой удастся повидаться.
Нам домой провели прямую линию – телефон стоит у отца в кабинете. В экстренных случаях можешь звонить. 987-5324. Твоя Лин.
P. S. Мне пришлось сказать министру Вэню, что я твоя подружка, потому что он спросил, какие у нас с тобой отношения. Надеюсь, ты не обидишься».
Чэнь сунул письмо обратно в конверт, а конверт положил к себе в кейс. Потом подошел к окну. Улица Фучжоулу была запружена транспортом. Вдалеке горела неоновыми огнями фиолетовая реклама «фольксвагена». В голову вдруг пришло словосочетание «фиолетовый час». Должно быть, попадалось в какой-то книге. Сейчас время, когда люди торопятся с работы домой, когда такси, подрагивая, ждут седоков и город приобретает фантастические, причудливые очертания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148