Несколько прядок падало на щеки, придавая ей беззаботный и трогательный вид. Присмотревшись, Чэнь разглядел тонкие лучики морщин вокруг ее глаз.
– Как ты здесь оказалась?
– С делегацией американских библиотекарей. Я их сопровождаю. Я же тебе писала.
Да, она действительно упоминала о том, что, возможно, вместе с делегацией американских библиотекарей посетит южные города, но в числе этих городов не назвала Шанхай.
– Ты уже поужинала? – Еще один глупый вопрос. Чэнь разозлился на себя.
– Нет. – Лин покачала головой. – Мы ведь только что приехали. Хватило времени только на то, чтобы принять душ.
– Ты совсем не изменилась.
– Ты тоже.
– Откуда ты узнала, что я здесь?
– Позвонила к тебе в управление. Кто-то из твоих сослуживцев мне и сказал. Кажется, твой секретарь парткома, Ли Гохуа. Сначала он держался довольно настороженно, вот и пришлось сказать ему, кто я такая.
– Вот оно что! – «То есть сказать, чья ты дочь», – подумал Чэнь.
Лин достала сигарету. Он поднес ей зажигалку, прикрыв ее рукой. Ее губы мимоходом скользнули по его пальцам.
– Спасибо.
Она села небрежно, подсунув под себя ногу. Когда она, подавшись вперед, стряхнула пепел в пепельницу, халат слегка распахнулся, обнажив грудь. Лин увидела, что Чэнь на нее смотрит, но халат не запахнула.
Они посмотрели друг другу в глаза.
– Где бы ты ни был, – как бы шутя проговорила она, – я везде тебя найду.
Конечно, она знала, как его найти. От нее ничего не скрывали. «Партийная дочка» обладает большими возможностями и обязательно выяснит все, что ей нужно.
Несмотря на ее шутливый тон, между ними повисло напряжение. Мужчина и женщина не имели права находиться в одном гостиничном номере, если они не являлись супругами. Службе безопасности отеля вменялось в обязанность проводить регулярные проверки постояльцев. В любой миг можно было ждать громкого стука в дверь и крика: «Проверка документов!» Некоторые номера даже были оборудованы скрытыми видеокамерами.
– Где твой номер? – спросил Чэнь.
– В этой же секции для «почетных гостей», ведь я сопровождаю американскую делегацию. Сюда сотрудники службы безопасности не вломятся.
– Как хорошо, что ты пришла, – сказал Чэнь.
– «Трудно встретиться, но трудно и расстаться. / Восточный ветер стих, цветы поникли…» – Лин очень к месту процитировала строфы о разлученных влюбленных. Она помнила о его увлечении поэзией Ли Шанъиня.
– Я скучала по тебе, – призналась она. Лицо ее в полумраке было мягким, хоть и тронутым усталостью с дороги.
– Я тоже.
– После стольких лет, потраченных напрасно, – она опустила взгляд, – сегодня ночью мы наконец оказались вместе.
– Лин, не знаю, что и сказать.
– А тебе и не нужно ничего говорить.
– Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен за все, что ты для меня сделала…
– И это тоже не говори.
– Знаешь, когда я написал тебе, то вовсе не имел в виду, что…
– Я так и поняла, – сказала она, – но я сама так хотела.
– Что же…
– Что же? – Она подняла на него взгляд. Нерешительность в ее глазах ушла; они как будто подернулись дымкой. – Мы здесь. Почему бы нет? Завтра утром я уезжаю. Нет смысла подавлять себя.
Почти забытая фраза из Зигмунда Фрейда – еще одного модного поветрия в его студенческие годы. Наверное, и в ее тоже. Она облизнула губы кончиком языка; затем его взгляд упал на ее босые ноги, изящные, с красивыми пальцами.
– Ты права.
Он хотел выключить свет, но Лин жестом остановила его. Встала, сняла пояс, и халат упал к ее ногам. Тело ее при свете казалось матовым, словно фарфор. Груди маленькие, но соски напряглись. Через минуту они уже лежали в постели, словно спешили наверстать долгие годы разлуки – долгие годы, растраченные впустую. Они оба словно обезумели. Нет, они не стремились взять реванш за прошлое – просто сейчас, в настоящем, они стали самими собой.
Она закинула ноги ему на спину и издала глухой стон. Выгнулась всем телом, прижимаясь к нему, лаская его длинными, сильными пальцами. Сила ее возбуждения оказалась заразительной. Через какое-то время они сменили позу; она легла сверху. Ее длинные волосы водопадом обрушились на его лицо; она возбуждала в нем неведомые ранее чувства. Чэнь совершенно забылся. Дойдя до пика, она задрожала всем телом; ее дыхание сделалось прерывистым, учащенным. Потом она вдруг обмякла. Ее влажное, невесомое тело было похоже на облако после дождя.
Они тихо лежали, обнявшись. В тот миг оба унеслись высоко и далеко от города Шанхая.
Возможно, из-за того, что его номер находился на таком высоком этаже, Чэню вдруг показалось, будто окно облепили белые облака, они давят на его покрытое испариной тело в мягком лунном свете.
– Мы превращаемся в облака и дождь, – прошептал он.
Лин что-то односложно произнесла в знак согласия и уютно положила голову ему на грудь, снова накрыв его волосами. Она лежала и смотрела ему в глаза.
Их ступни соприкоснулись. Легко коснувшись ее стопы с высоким подъемом, он нащупал песчинку между пальцами ее ног. Песок Шанхая – а не парка «Южное море» в Запретном городе.
Вдруг они услышали в коридоре чьи-то шаги. Потом, очевидно, служащий отеля звякнул связкой ключей. Повернулся ключ в замке – один, потом второй раз – это открывали номер напротив. Ожидание еще больше обострило их чувства. Лин свернулась калачиком рядом с ним, положив голову ему на плечо. В ее чертах появилось нечто новое, чего он раньше никогда не видел. Такое ясное, такое безмятежное. Осеннее ночное небо Пекина, на котором смотрят друг на друга Пастух и Ткачиха; мост из черных сорок, перекинутый через Серебряную реку Млечного Пути.
Они снова обнялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148