цветок персика, который вырастает из белого бумажного веера. Он даже начал складывать слова в строфы, но ему помешали несколько шумных подростков-читателей. На следующей неделе случилось так, что его стихи напечатали в известном журнале, и он вместе с обычным читательским требованием вручил ей и экземпляр журнала со своими стихами. Лин смутилась, но тем не менее от души поблагодарила его Чэню показалось, что девушке стихи понравились. Когда он ближе к вечеру возвращал книги, то полушутя рассказал ей о незаконченном стихотворении, навеянном ее образом. Она снова залилась румянцем.
Еще одним неудобством в библиотеке было то, что столовая в соседнем здании была открыта только для сотрудников. В те дни еще не существовало уютных маленьких и недорогих частных ресторанов и закусочных. Поэтому Чэнь утолял голод холодными пампушками, которые таскал с собой в рюкзаке. Однажды она, проезжая мимо на велосипеде, заметила, что он сидит на лавочке и ест холодную пампушку. На следующее утро, выдав Чэню заказанные книги, Лин предложила брать его с собой в столовую для сотрудников, где он сможет пообедать в ее обществе. Он согласился. Еда в столовой оказалась более съедобной, чем остывшие пампушки, и, кстати, он экономил время. Несколько раз, когда в обеденный перерыв у библиотекарей бывали собрания, Лин приносила ему еду из столовой в своей металлической коробке для завтрака. Видимо, она пользовалась в библиотеке определенными привилегиями: никто ей и слова не сказал.
Однажды она даже сводила его на экскурсию в секцию редких книг, которая была в то время закрыта на реставрацию. Комнатка была вся в пыли, однако там было столько чудесных изданий! Некоторые книги эпох Мин и Цин были помещены в специальные футляры ручной работы. Глаза у Чэня загорелись. Лин не уходила. Наверное, подумал тогда Чэнь, библиотекари не имеют права оставлять читателей в таких местах без присмотра. Было жарко. Кондиционера в хранилище не было. Лин сбросила туфли, и вдруг он испытал приступ острого возбуждения, когда она босиком закружилась по старинному полу, покрытому пылью.
Вскоре он уже не мог нормально заниматься; целыми днями смотрел на нее. Несмотря на все усилия, сосредоточиться не удавалось – он даже повернул стул боком, но мысли его все равно блуждали вдали от курсовой. Он очень взволновался, разобравшись в своих чувствах.
Он просиживал в читальном зале до закрытия библиотеки; они часто встречались у выхода. Сначала Чэню казалось, что их встречи – случайность, совпадение. Но как-то раз он заметил, что Лин стоит у своего велосипеда, под аркой старинных ворот, и ждет его.
В сумерках они вместе ехали по лабиринту изящных извилистых улочек. Ехали мимо старых сыхэюаней под черными или серыми крышками, мимо старика, торгующего разноцветными бумажными вертушками. Тишину вечернего города нарушало лишь звяканье их велосипедных звонков. В ясном небе ворковали голуби. Наконец они доезжали до перекрестка Сисы, где она оставляла велосипед и пересаживалась на метро. Чэнь подолгу смотрел ей вслед; у входа в метро она оборачивалась и махала ему рукой. Жила она довольно далеко от библиотеки.
Однажды ранним утром он ехал на велосипеде в библиотеку и остановился у станции «Сисы», где Лин, как он знал, должна выйти и пересесть на велосипед. Он купил билет и спустился на платформу метро. Там было очень много народу. Ожидая ее, он отвлекся, рассматривая настенную фреску. На фреске была изображена уйгурская девушка, собиравшая виноград. Казалось, девушка-уйгурка движется ему навстречу: сверкает ножной браслет, бесконечно легкие шаги, движение… И вдруг он увидел, как к нему идет она – она выходит из поезда вместе с толпой…
Они много разговаривали. Обсуждали все – от политики до поэзии. Оказалось, что часто их взгляды совпадают, хотя Лин как будто более пессимистично относилась к будущему Китая. Разницу он относил на счет долгих часов, которые она проводила на работе, в древнем дворце-библиотеке.
А потом настал тот воскресный день.
Библиотека закрывалась рано. Они решили не идти домой, а посетить парк «Северное море» в Запретном городе. Взяли сампан и поплыли по озеру. Людей вокруг было немного.
И тогда Лин сообщила ему, что уезжает на стажировку в Австралию. По программе обмена между пекинской библиотекой и библиотекой Канберры. В Канберре ей предстояло провести целых полгода. В то время такая стажировка была редкой удачей.
– Мы не увидимся шесть месяцев. – Она положила весло.
– Время летит быстро, – возразил Чэнь. – Всего полгода!
– Но, боюсь, времена могут измениться.
– Нет, не обязательно. Ты читала «Сорочий мост» Цинь Шаою? Стихотворение основано на легенде о небесной девушке-ткачихе и земном пастухе.
– Легенду я слышала, правда, очень давно.
– Ткачиха Чжинюй и пастух Нюлан полюбили друг друга и тайно поженились. Их любовь шла вразрез с небесным законом, запрещавшим браки между небесными и земными созданиями. Чжинюй забрали на небо. В наказание супругам разрешили встречаться лишь раз в году, на седьмой день седьмого месяца. С тех пор они встречаются на мосту, перекинутом через Серебряную реку – Млечный Путь. Мост образовали сотни тысяч сорок, которые сочувствовали разлученным супругам. В стихотворении как раз и говорится об их встрече в ту ночь.
– Расскажи его, пожалуйста.
Чэнь заговорил, глядя ей прямо в глаза:
Менялась форма облаков,
Погасли звезды; молча шли
Они по Млечному Пути.
По жадеитовой росе
Ступали ноги; ветер Овевал их лица.
Любовь прозрачна, как вода,
А время зыбко, как мечта.
И сердце рвется от тоски
При взгляде на Сорочий мост…
Но если мы навеки вместе,
То нам разлука не страшна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148