– В чем же дело? – спросил Чэнь.
– Вы знаете, насколько сейчас сложная обстановка, – ответил Ли. – Вы заслуживаете всяческих похвал, но нам нужно думать и о возможных последствиях.
– Дело вел я. Каковы бы ни были последствия, они тоже мои.
– Всем известно, из какой семьи происходит У. Найдутся люди, которые распространят мнение об У на всех детей партийных руководителей. Делу могут придать символический смысл. А вас назовут орудием, с помощью которого ведутся нападки на старых партийцев.
– Понимаю, товарищ секретарь парткома Ли, – сказал Чэнь, – но, как я многократно повторял, я ничего не имею против старых партийцев.
– Люди бывают разные. Трудно предугадать, кто как воспримет случившееся. Лично вам на данной стадии огласка не принесет ничего хорошего.
– А как же следователь Юй? Он не пострадает?
– За него не волнуйтесь. Мы объявим, что расследованием занимался весь коллектив управления. В любом случае большой огласки и не будет.
– Боюсь, я все же ничего не понимаю. С чего вдруг такой неожиданный поворот?
– Уверен, со временем вы все поймете. Вы свое дело сделали, об остальном позаботятся другие. – Секретарь парткома помолчал, а потом добавил: – Позвольте вас заверить, данная проблема волнует не только наше управление. Нашу озабоченность разделяют и некоторые руководящие товарищи.
– Кто именно?
– Думаю, пока нет смысла говорить. Вы и так знаете – или узнаете.
Чэнь понял, что дальше расспрашивать Ли бесполезно.
– Даю слово, – заявил Ли, – что правосудие свершится. В ближайшие дни вы будете загружены работой на съезде. Но мы будем держать вас в курсе.
– Спасибо, товарищ секретарь парткома Ли, – сказал Чэнь. – Спасибо за все.
Слова Ли имели для Чэня смысл в плане будущего – если он по-прежнему стремится к такому будущему. Чэнь покинул зал заседаний без дальнейших возражений.
Он не смог найти доктора Ся; в конце концов, может быть, доктор вовсе и не жаждал поскорее подать заявление о приеме в партию. Юя ему тоже разыскать не удалось. Вернувшись в свой крошечный кабинет, он нашел на столе записку:
«Меня отрядили работать с сотрудниками общественной безопасности. Постараюсь держать рот на замке, а глаза открытыми. Юй».
С людьми из МОБ следует соблюдать предельную осторожность.
Позже, когда старший инспектор Чэнь уже уходил, в коридоре к нему подошел сержант Ляо:
– Поздравляю! Вы замечательно поработали!
– Спасибо.
Ляо добавил шепотом:
– Мы позаботимся о том, чтобы заявление товарища Ван о выдаче паспорта было надлежащим образом удовлетворено.
– А, товарищ Ван… – В последние несколько дней Чэнь почти не думал о ней. Зато думали другие. И все из-за него. Тот же самый Ляо, который называл его «выскочкой, сующим нос не в свои дела», сейчас сам предлагает позаботиться о ней, видимо подразумевая, что она по-прежнему небезразлична ему, Чэню.
Теперь, когда он снова в милости у начальства, Ван получит свой паспорт. Сержант Ляо – такой сноб!
– Спасибо. – Чэнь энергично встряхнул руку Ляо.
Но Ван уже отдалилась от него – как и женщина из стихотворения Ли Шанъиня:
Мастер Лю сожалеет о том, что гора Пэн далеко.
А я в тысячу раз дальше от гор.
Согласно древней легенде, мастер Лю, молодой человек, живший в эпоху Хань, отважился взобраться на гору Пэн, где встретился с красавицей, с которой прекрасно провел какое-то время. Однако, когда он спустился, оказалось, что родная деревня изменилась до неузнаваемости. За то время, что он провел на горе, прошло сто лет. Обратной же дороги в горы мастер Лю так и не нашел. Данные строки часто цитируют, говоря о невосполнимой утрате.
40
Шел четвертый день Всекитайского съезда сотрудников полиции. Делегатов разместили в самом высоком здании города, отеле «Гоцзи». Кроме того, отель располагался на пересечении улиц Нанкинлу и Хуанхэлу – то есть в самом центре Шанхая.
Старшего инспектора Чэня поселили в роскошных апартаментах на двадцать втором этаже. Его окно выходило на восток. Занималась заря. В лучах восходящего солнца он видел здание 1-го универмага и другие магазины на улице Нанкинлу; они пестрели разными цветами на фоне набережной Вайтань. Однако сейчас ему было не до любования красивым видом. Он торопливо одевался. Последние несколько дней прошли у него как в лихорадке. Он не только представлял на съезде управление полиции Шанхая, но и должен был играть роль хозяина и координировать все многочисленные мероприятия. Большинство делегатов были начальники управлений или секретари партийных комитетов из других провинций. С ними надо было налаживать связи – как личные, так и официальные – в интересах управления.
В результате у него почти не оставалось времени на то, чтобы подумать о том, как движется дело. И все же в то утро он первым делом, как, впрочем, и в предыдущие дни, незаметно выскользнул из отеля и зашел в будку телефона-автомата через дорогу. Он просил Юя не звонить ему в номер, за исключением экстренных случаев. Поскольку на фоне все время маячат фигуры сотрудников общественной безопасности, им следует соблюдать крайнюю осторожность.
В заранее условленное время он набрал номер Юя.
– Как развиваются дела? – спросил он.
– Позитивно. Знаете, кто нам недавно звонил? Лично директор Яо Лянся, старая марксистка. Заявила, что центральная комиссия КПК по проверке дисциплины всемерно поддерживает нас.
– А секретарь парткома Ли что-нибудь сказал?
– Вчера он разговаривал по телефону с мэром. При разговоре присутствовал, кроме самого Ли, только начальник Чжао. Разумеется, обсуждение велось за закрытыми дверями. Не для простых смертных!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148