Даже наилучшее планирование бывает не всегда успешным, подумал
Спенглер. Стало понятно, что Земля в конце концов встретила противника,
против которого не срабатывала ни сила, ни хитрость. Озадаченный, Спенглер
позволил себе мысленно сосредоточиться на видении Вселенной, в которой
человеческая раса уничтожена, как были истреблены многие расы,
встретившиеся с расой, превосходящей их силой и коварством. Это напоминало
попытку представить себе дальнейшую жизнь Вселенной после собственной
смерти; в интеллектуальном плане это было легко сделать, в эмоциональном -
невозможно.
Во всяком случае, игра еще не была проиграна. И потом, с ухмылкой
напомнил себе Спенглер, он не обременен ответственностью пересматривать
военную политику Земли. Перед ним поставлена одна простая задача, которую
он должен выполнить.
Найти ритианина.
Эта мысль привела его неминуемо обратно к Пембану. Раздражение
вернулось к Спенглеру и стало нарастать. Бормоча: "Черт побери этого
человечка!", он поднялся и стал нетерпеливо мерить шагами кабинет.
Спенглер был профессиональным администратором, а не оперативником
службы безопасности, но его отличительными чертами были добросовестность,
скрупулезность и заинтересованность в работе, к тому же он работал в этом
департаменте уже пятнадцать лет. Он никогда ни к кому не питал таких
чувств, какие он сейчас испытывал к Пембану. Он был сбит с толку,
чувствовал себя не в своей тарелке, его разум был заполнен какими-то
смутными подозрениями, не имевшими ни источника, ни ярко выраженного
направления.
В третий раз за этот вечер он присел к столу и стал перелистывать
досье Пембана. Кейт-Ингрем был прав, репутация этого человека была
абсолютно чистой. Империя доверяла ему настолько сильно на протяжении
тридцати лет, насколько она вообще могла доверять жителю колонии. Но
департамент безопасности в действительности никогда не прекращает сбора
информации о ком бы то ни было. С момента прибытия Пембана на Землю
крошечное автоматическое следящее устройство следовало за ним, куда бы он
ни направлялся. Даже на незначительном расстоянии устройство можно было
принять за маленькое летающее насекомое. Его сверхминиатюрная внутренняя
начинка записывала как каждое сказанное Пембаном слово, так и то, что
говорилось в его присутствии.
В первый день своего пребывания на Земле, после конференции в
кабинете Спенглера, Пембан оставался в своих апартаментах, никуда не
звонил и ни с кем не встречался, кроме самого Спенглера. На следующий день
он рано вышел из дома и провел все утро, осматривая окрестности. В
полдень, после ленча на Холме он прошелся по магазинам и купил несколько
небольших предметов, как значилось в отчете, в специализированных
магазинах на Гранд Молл и на Проспект Авеню. Владелец одного из магазинов
был бывшим жителем Внешнего мира, его звали Перо Минес. Краткое изложение
его досье прилагалось к отчету. Личность Минеса не вызывала подозрений, за
исключением факта его происхождения. Оба мужчины разговаривали на
стандартном английском языке и разговор их был кратким.
На третий день Пембан сделал два звонка, один - члену торговой миссии
планеты Глорифилд, а другой - бывшему кабинет-министру Менхевена, который
теперь проживал в городе; позже он встретился с ними за ленчем. Их беседа
была записана полностью. Она содержала случайные реплики на стандартном
языке, в основном же велась на диалектах Внешнего мира.
Спенглер беспокойно заерзал в кресле, когда перечитывал перевод их
беседы. Машинный перевод был явно неудовлетворительным.
Пембан: "Oo taw pree don stoma pi vantam combe? [Где (откуда) вы
взяли такой живот за двадцать лет, товарищ?]"
Купо: "De manj, re penz - no t'ay stoma ti! [От еды, что (вы) думаете
- вы имеете не маленький живот!]"
Пембан: "Dakko! So pelloke gri! [Согласен! Я серый попугай!].
Выражение "серый попугай", без сомнения, имело какое-то
идиоматическое значение, которое появилось в ужасно изменчивом языке
Внешнего мира, Судя по всему, не так давно - уже после пересмотра
словарного банка данных для машинного перевода. Невозможно было справиться
с своевременной регистрацией этих данных; каждый день в языке происходили
какие-то изменения, новые выражения появлялись, старые выражения исчезали.
Компьютерами постоянно просматривались современные публикации Менхевена,
фильмы, телевизионные передачи, отслеживаемые межзвездные сообщения. В тех
случаях, когда для сомнительных фрагментов можно было подыскать
удовлетворительную интерпретацию, новое значение заносилось в машину для
дальнейшего использования; но через неделю, или месяц, или год эти
хранимые выражения и их интерпретация опять становились бесполезными.
Какой разительный пример превосходства Империи над путаными, свободно
организованными Внешними мирами! В стандартном языке четко известно, что
есть что. Существовал общий словарь объемом в девяносто тысяч слов, а
также технический словарь и словарь специальных терминов, каждый объемом в
пятнадцать тысяч слов, и каждое слово в словаре имело определенное
значение. Новые слова и вариации значений старых слов должны были
утверждаться тремя уровнями Консультационной Комиссии по стандартному
английскому языку; и они вводились с очень большой осмотрительностью. В
результате был получен удивительно точный и все же очень гибкий язык,
который мог быть понят без ошибок любым говорящим на нем человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42