В свете лампы и луны Том выглядел невероятно красивым в шелках, уже мятых и покрытых пятнами пота, но я знала, что хочу его каждым атомом своего тела, хочу и сейчас, на ковре перед намином, и всегда. Я с наслаждением потянулась, чувствуя, как мои напряженные мускулы расслабились и стали более мягкими, как мое тело потеплело и открылось, готовое принять тепло Тома, потянулась, откладывая тот момент, который – я знала – был близок.
– В какой-то миг я думала, что ты собираешься убить брата, – призналась я, кладя ступни на колени Тому. Он указательным пальцем провел по моей ноге от лодыжки до бедра, потом улыбнулся.
– Нет. Чип не стоит тюрьмы или электрического стула. Он не стоит того, чтобы умирать за него. Я бы умер за тебя, за Хилари, за леса, но из-за задницы Чипа я умирать не собираюсь. Как сказал один человек, я могу быть чокнутым, но я не идиот.
– Ты наверняка мог ввести меня в заблуждение в тот день в лесу, – заметила я, протягивая руну, чтобы убрать волосы с его глаз.
Лицо Тома стало твердым и серьезным.
– Я сожалею о том дне, Энди, но ты должна знать обо мне все. Я не рациональный человек. И не уравновешенный. Временами я могу быть или по крайней мере пытаться быть уравновешенным и рациональным, но во мне есть и другие стороны. Одну из этих сторон ты видела тогда в лесу. Все это во мне в такой же степени, как Фолкнер, музыка и дерьмо. Тебе бы больше хотелось, чтобы я был ручным?
Я подумала о том громком крике боли, ярости и абсолютной дикости, которая иногда появлялась в нем, о том полускрытом намеке на жестокость, о с каждым разом увеличивающейся чувственности, которую я часто ощущала в его присутствии, чувственности, не имеющей ни границ, ни пределов. Я подумала о пении и танцах, о смехе и изысканности, о безрассудстве и дикой сладости его любви. Знакомый сильный жар поднялся от живота и пронесся вниз по рунам и ногам, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Я протянула руки и начала увлекать Тома вниз, на себя. Мои пальцы запутались в маленьких круглых пуговицах на его спине. Мне хотелось сорвать его одежду, почувствовать ткань в своих руках и рвануть так, чтобы пуговки разлетелись в разные стороны. Я хотела, чтобы Том был везде: на мне, вокруг меня, во мне.
– О нет, любимый, – прошептала я ему в ухо. – Я не хочу, чтобы ты был ручным.
Мы заснули там же, на диване. А когда я проснулась, угол лунного света уменьшился, а ночная тишина снаружи стала более глубокой. Я пошевелилась, думая о Хилари и долгой дороге домой. Том тоже шевельнулся.
– Ты останешься, Энди? – сонно спросил он, протягивая руку к моей груди.
– Да. Я остаюсь.
Том кивнул головой, нежно поцеловал меня и снова заснул.
В ту же ночь, несколько позже, мне приснился сон.
Мне снилось, что я наблюдаю, как Хилари выступает на конных соревнованиях, она без всяких усилий и с исключительной точностью берет барьер за барьером. Я стою в большой толпе, которая хлопает и подбадривает ее, крики становятся все громче и громче, а прыжки девочки все выше и выше. Вскоре крики становятся почти оглушительными, а моя дочь на своей лошади преодолевает такие высокие барьеры, что кажется, будто она вскоре взлетит в небо. Во сне мое сердце начинает стучать от страха за дочку – она поднимается слишком высоко, она скоро упадет… Крики перешли в визг, а затем превратились в вопли Хилари. Я начала продираться сквозь слои сна и страха, как тонущий человек, пытаясь добраться до безопасности и пробуждения. Я села на диване, сердце почти душило меня своим замедленным, протяжным стуком. Я потянулась, чтобы откинуть влажные волосы с лица. Визг не прекращался.
Я соскочила с дивана и оказалась у двери в комнату дочери раньше, чем поняла, что проснулась. Я слышала, как Том шевелится у меня за спиной. Комната Хил была пуста. Молочная бледность, предшествующая летнему рассвету, побелила окна. Визг раздался снова откуда-то снаружи, от ручья. Я, спотыкаясь, прошла через холл на террасу. Скретч с трудом спускался по ступенькам, держась за перила, и, как мог, спешил в том направлении, где в мелкой воде Козьего ручья, там, где когда-то танцевала в целительном лунном свете с Томом Дэбни, стояла моя девочка. В молочном утре я еле-еле могла разглядеть ее. Вода покрывала лодыжки Хил, дочка стояла в ручье и визжала, визжала, визжала… У ее ног маленькое тело козочки содрогалось в ужасных конвульсиях, рассеивая вокруг серебряные брызги воды. Уже в тот момент, когда я прыгала со ступенек веранды, я знала, что конвульсии были смертельными.
– Огонь, огонь! Вода горит! – визжала Хилари. Я просто вытаращила глаза. Да, я видела это: ниже по ручью, где ивы склонились черной аркой над глубокой темнотой, голубое мерцание освещало черную воду: тонкое, постоянное, зловещее свечение, будто кто-то уронил в ручей трубку голубого неона, и она лежит на дне, бессмысленно сияя и сияя. Голубой свет в воде и на ее поверхности был похож на дым, на тонкий туманный пар над горячей водой.
Том почти сбил меня с ног, пробегая вниз по ступенькам к берегу ручья. Но я успела увидеть его лицо. Я побежала за ним по холодной, как кожа змеи, траве. Я переводила взгляд от моего ребенка и маленькой козочки на сверкающую, дымящуюся воду, а затем на Тома. Его лицо, когда он поднял ружье, чтобы пристрелить умирающее животное, было лицом человека, заглянувшего в ад.
Глава 13
Когда я была совсем маленькой, если волны неприятностей заливали меня в небольшом домике в Кирквуде, я обычно доставала из корзины для белья одну из сорочек отца, брала ее с собой в кровать и засыпала, ощущая у щеки ее мягкость от многократных стирок, чувствуя ее запах, в котором сочетались запах пота, аромат лавровишневого крема после бритья, запах лавки на Першин-маркет и солнечный аромат сена с заднего двора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202