Несмелое выражение его чувств и откровенное мимолетное прикосновение глубоко взволновали, даже больше чем взволновали – испугали меня.
Я взглянула на Картера. Он пристально следил за мной. Загорелое приятное лицо сохраняло спокойствие, но голубые глаза были напряженно внимательными.
– Напугал, да? Простите, Энди. Меньше всего на свете я хотел бы сделать это. Не беспокойтесь. Я и не собираюсь давить на вас, пока вы сами не дадите зеленый свет. И никогда, если вы так захотите. Мне известно, через что вам с дочерью пришлось пройти… Тиш рассказывала. И я был бы жестоким дураком, если бы добивался вас после всего случившегося.
Мое лицо вспыхнуло:
– Тиш не имела права ничего рассказывать, – заявила я, гадая, что именно она сказала Картеру и как далеко она зашла. Конечно же, Тиш не могла поведать о том темном пятне, которое я прятала внутри…
– Нет, она имела самое большое право, какое только существует. Тиш очень любит вас, она не хочет допустить, чтобы вам снова причинили боль, и совершенно ясно дала мне понять, что, если я поврежу хоть самое малое, она убьет меня собственными руками.
– По крайней мере, она могла бы сказать мне о том, что сообщила вам. А теперь я чувствую себя раздетой – вы знаете обо мне все, а я о вас – ничего. Я даже не знаю, есть ли у вас дети. Даже не знаю, как… как вы…
– Детей нет. Это всегда было для меня настоящим горем. Я люблю ребятишек. Вы хотели спросить, как умерла моя жена?
– Да… Я даже спрашивала об этом Тиш, но она сказала, что это ваше дело – расскажете сами, когда будете готовы. Поэтому я и не задавала вопросов. Я думала, вам будет тяжело…
– Тяжело было вначале. А теперь – нет. Прошло почти шесть лет. Я не говорю много о прошлом просто потому, что роль опечаленного вдовца мне всегда казалась неловкой, и в конце концов я был рад до черта, что она, моя жена, ушла. До сих пор эта мысль приводит меня в ужас…
Я безмолвно смотрела на него, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не сказать сейчас что-нибудь обидное. Любое слово могло причинить ему боль, а мне – дать груз особого интимного знания, неизбежно появляющегося, когда приоткрывается завеса над тайной. Подобную тяжесть мне уже никак нельзя было вынести.
– Это был рак. Ран яичников. – Глубокий голос Картера звучал так, словно он рассказывал анекдот в клубе „Киванис". – У нее всегда были неприятности по женской части. И, наверно, поэтому мы не могли иметь детей. Очень тяжелый вид рака. Он длится невероятно долго, и все время нестерпимая боль… по крайней мере у моей жены было именно тан. Где-то в середине болезни она кричала и просила меня убить ее, а в конце – большую часть времени, когда она не спала, то просто выла. На Джоан всегда чертовски слабо действовали лекарства, и мы не могли найти ничего, что убило бы эту боль. Ничего. А что-нибудь слишком сильное могло без труда убить саму Джоан. Но я готов был дать и такое лекарство, и она с радостью приняла бы его, но никто, никто не соглашался его выписать. Тем не менее я искал средство повсюду, ездил даже в Мексику, пытаясь найти хоть что-нибудь. Все бесполезно. Я уже собирался отправиться в Голландию, когда Джоан в конце концов ушла из жизни. Мне говорили, что она находилась в коме, но это было не тан.
– Даже страшно вообразить такое, – проговорила я сквозь слезы.
– А знаете, что было самым невыносимым? Джоан умерла в полном одиночестве… Потому что я к тому времени испытывал такой страх и отвращение, что не смог даже ухаживать за женой. Я был там, вернее, мое тело было там, но мозг оказался где-то далеко-далеко, за миллионы миль, прячась в яме, в песке. А мне оставалось только орать: „Замолчи! Замолчи!" Мне был отвратителен ее вид и нескончаемые требования, требования, которые я не мог выполнить. Я ненавидел этот бесконечный вой и то, как она выглядела и как от нее пахло. И больше всего я ненавидел самого себя. Когда люди приходили, или звонили, или присылали письма, я хотел закричать им: „Заберите ваши цветы, вино и деликатесы и отдайте их тем, кто этого заслуживает. А я – не скорблю! Я даже радуюсь! Я такой же мертвый, как она, Джоан устыдила меня настолько, что мне стало противно жить".
Я протянула руку и положила на его большую, теплую ладонь, на которой чувствовались мозоли от клюшки для поло. Я сжала его руку, и через мгновение он ответил мне тем же.
– И вот с тех пор самое главное для меня – спокойная жизнь, стремление делать ее настолько обыденной, приятной, небогатой событиями и лишенной волнений, насколько это возможно. И поменьше привлекать к себе внимания. Я смертельно устал от чрезмерности. И больше не хочу никаких крайностей. Мне безразлично, будет ли мне скучно всю оставшуюся жизнь. Рак – это безобразие и позор. Энди, я исчерпал всю свою терпимость в последний год жизни Джоан. Такая форма существования не вызывает восхищения. Нет. Но я должен быть честным с вами. Сил у меня не осталось никаких. Поэтому я так хорошо понимаю, что вы должны чувствовать. И поэтому я решил никогда не давить на вас. Со мной вы в безопасности. Конечно, я бы хотел достать вам луну с неба, но по крайней мере могу предложить спокойствие. Не волнуйтесь. Позвольте мне быть вашим добрым приятелем, удобным старым ботинком, всегда находящимся поблизости, или оставаться другом до тех пор, пока вы того хотите. И мы посмотрим, нуда это нас заведет. Если что-то и ждет нас впереди, то это что-то будет на ваших условиях. Я никогда не напугаю вас и не причиню боли. И, если не смогу быть мягким, уйду.
– Не могу себе представить, какая вам польза от всего этого? – недоумевала я. – Что до меня, то ваше предложение прекрасно. Но вы – деловой, преуспевающий человек в расцвете сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202