ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
детьми, слугами и лошадьми для отдыха и игр.
Именно эта красота, почти совершенная, нетронутая здесь, в центре исторического района, вновь вызвала во мне чувство беспокойства. Мне казалось, что я просто не доросла до такого совершенства. И тогда захотелось обрести покой, который дает полная обыденность. А эта красота требовала эмоциональной отдачи от созерцающего. Нужно было стать достойным ее.
– Она как будто застыла, – раздраженно произнесла Хилари, разрумянившаяся, с растрепанными ветром волосами – кондиционер в „тойоте" работал с перебоями. Свет в глазах девочки погас. Она не говорила ни слова в течение почти двух часов.
У меня было тяжелое предчувствие. Этот бесшумный ребенок, это наследство Криса, в конце концов и был причиной „бегства в Египет". И было неприятно обнаружить те же сомнения, что мучили меня, в дорогом мне маленьком существе. А раньше она была покорена этим городком…
– Но это не так, – сказала я решительно, – тетя Тиш говорит, что люди здесь невероятно дружелюбны. Ты заведешь в городе много новых друзей.
– Я не хочу никаких друзей, – заявила Хилари, ведь лучший ее друг уже погиб от руки обожаемого отца. Она повернула голову, чтобы прочитать вывеску, а потом посмотрела на меня. – Объявление, которое мы сейчас проехали, говорит, что через неделю начинается охотничий сезон. Это значит, что люди смогут убивать животных?
Я вздохнула. Охотничий сезон был тем, что я не могла отвратить от дочери. Это была реальная опасность в центре новой и совершенной красоты.
– Я думаю, что люди могут убивать некоторых животных.
– Я ненавижу это место, – произнесла Хилари, и до конца дня она не сказала больше ни слова.
Глава 2
На рассвете нашего первого дня в Пэмбертоне Хилари, плача и спотыкаясь, прибежала в мою спальню. И лишь через десять минут, после того как я взяла ее к себе в постель, обняла, как маленькую, и погладила по шелковистой головке, она смогла рассказать мне, что ее напугало.
– Я слышала, как приближались кошмары, – повторяла она, рыдая. – Я слышала их прямо под окном. Они пришли за мной. Их было много. Я слышала, мама! Ты знаешь, они и фыркали, как лошади, а их шаги звучали… не так, как должны звучать…
– Миленькая, это был страшный сон, он и называется кошмаром, – успокаивала я, не находя необычным то, что она проснулась от пугающих снов в этом новом месте после того, что с ней случилось. Но капризное коверканье слов и нервная вспышка обеспокоили меня. Было что-то необъяснимо ужасное в словах: „Я слышала, как приближались кошмары".
– Это не был сон, я их слышала минуту назад, – уверяла Хилари.
– Пойдем посмотрим, – предложила я, пользуясь тактикой времен ее младенчества, всегда помогавшей разогнать ночные страхи. Но дочка отказалась покинуть постель. Я прошла через небольшой холл в комнату, где она спала, кляня себя за то, что уступила желанию дочери спать одной в „сказочной комнате".
Комната была похожа на другие в этом маленьком домике для гостей, расположенном за большим домом Тиш. Причудливое жилище с глубокими дверными проемами, множеством ромбовидных переплетов в окнах, потолочными балками, кроватями под балдахинами и нарядными креслами. В комнате, которую выбрала Хилари, у окна стоял диван, заваленный подушками. Я знала, что это так очаровало ее, что победило робость, вызванную незнакомым местом. Но мне все же следовало настоять на том, чтобы в эту первую ночь дочка спала со мной: слабо затянувшиеся раны Хилари всегда раскрывались ночью.
За окном ее комнаты не было ничего, кроме клумбы буйно цветущей циннии и части старой чудесной кирпичной стены, которой были огорожены дом и сад Тиш. Другие дома в городе тоже имели такую ограду. Я подумала о Томасе Джефферсоне и Университете штата Виргиния в Шарлотс-вилле. Стена была прочной и слишком высокой, чтобы что-то разглядеть поверх нее, и здесь не было места для того, чтобы разыграться кошмарам. Я вернулась к Хилари и сна-зала об этом. Она лишь взглянула на меня и погрузилась в молчание, которым одарила Пэмбертон со вчерашнего дня.
– Прошлой ночью Хилари видела кошмар особого свойства, – рассказывала я Тиш, когда мы засиделись за кофе в солярии рядом с ее большой, залитой солнцем кухней. Снаружи голубые утренние тени лежали на ровном изумрудном газоне, цветущих клумбах и птичьей ванночке рядом с садовой скамейкой из тика, примостившейся в извилине стены. Лучи раннего солнца касались верхушек кизила, пеканов и дубов. Птичье пение вливалось, как струйки воды, в обтянутые сеткой окна.
Дом и сад были изумительным укрытием, самим совершенством. Казалось, что кошмары так же невозможны здесь, в солнечной тиши, как и движение в четыре ряда по узким улочкам города.
Я заглянула в кабинет, расположенный рядом. Там сидела Хилари. Она смотрела мультики и жевала тост с джемом, очевидно, забыв о своем сне.
Тиш рассмеялась, когда я рассказала ей о случившемся.
– Да это был не кошмар, а живой Маккой. Она действительно слышала лошадей. Мы находимся в квартале от тренировочного трека и конюшен. А многие люди, живущие вокруг, ранним утром ездят верхом по улице, проходящей за стеной вашего домика. Улица не замощена, поэтому и звук копыт показался странным. Господи! Бедная Хилари! Могу поспорить, она испугалась до смерти. Это напугает кого угодно, если он не ожидает на рассвете услышать лошадиный храп у своего окна. Я должна была вас предупредить.
– Меня это успокоило, думаю, успокоит и ее. А что, ваши соседи не имеют средств, чтобы замостить дороги? – спросила я.
– Напротив, они так богаты, что мостить что-либо им просто незачем. В Пэмбертоне жить на одной из грунтовых улиц является основным показателем положения в обществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Именно эта красота, почти совершенная, нетронутая здесь, в центре исторического района, вновь вызвала во мне чувство беспокойства. Мне казалось, что я просто не доросла до такого совершенства. И тогда захотелось обрести покой, который дает полная обыденность. А эта красота требовала эмоциональной отдачи от созерцающего. Нужно было стать достойным ее.
– Она как будто застыла, – раздраженно произнесла Хилари, разрумянившаяся, с растрепанными ветром волосами – кондиционер в „тойоте" работал с перебоями. Свет в глазах девочки погас. Она не говорила ни слова в течение почти двух часов.
У меня было тяжелое предчувствие. Этот бесшумный ребенок, это наследство Криса, в конце концов и был причиной „бегства в Египет". И было неприятно обнаружить те же сомнения, что мучили меня, в дорогом мне маленьком существе. А раньше она была покорена этим городком…
– Но это не так, – сказала я решительно, – тетя Тиш говорит, что люди здесь невероятно дружелюбны. Ты заведешь в городе много новых друзей.
– Я не хочу никаких друзей, – заявила Хилари, ведь лучший ее друг уже погиб от руки обожаемого отца. Она повернула голову, чтобы прочитать вывеску, а потом посмотрела на меня. – Объявление, которое мы сейчас проехали, говорит, что через неделю начинается охотничий сезон. Это значит, что люди смогут убивать животных?
Я вздохнула. Охотничий сезон был тем, что я не могла отвратить от дочери. Это была реальная опасность в центре новой и совершенной красоты.
– Я думаю, что люди могут убивать некоторых животных.
– Я ненавижу это место, – произнесла Хилари, и до конца дня она не сказала больше ни слова.
Глава 2
На рассвете нашего первого дня в Пэмбертоне Хилари, плача и спотыкаясь, прибежала в мою спальню. И лишь через десять минут, после того как я взяла ее к себе в постель, обняла, как маленькую, и погладила по шелковистой головке, она смогла рассказать мне, что ее напугало.
– Я слышала, как приближались кошмары, – повторяла она, рыдая. – Я слышала их прямо под окном. Они пришли за мной. Их было много. Я слышала, мама! Ты знаешь, они и фыркали, как лошади, а их шаги звучали… не так, как должны звучать…
– Миленькая, это был страшный сон, он и называется кошмаром, – успокаивала я, не находя необычным то, что она проснулась от пугающих снов в этом новом месте после того, что с ней случилось. Но капризное коверканье слов и нервная вспышка обеспокоили меня. Было что-то необъяснимо ужасное в словах: „Я слышала, как приближались кошмары".
– Это не был сон, я их слышала минуту назад, – уверяла Хилари.
– Пойдем посмотрим, – предложила я, пользуясь тактикой времен ее младенчества, всегда помогавшей разогнать ночные страхи. Но дочка отказалась покинуть постель. Я прошла через небольшой холл в комнату, где она спала, кляня себя за то, что уступила желанию дочери спать одной в „сказочной комнате".
Комната была похожа на другие в этом маленьком домике для гостей, расположенном за большим домом Тиш. Причудливое жилище с глубокими дверными проемами, множеством ромбовидных переплетов в окнах, потолочными балками, кроватями под балдахинами и нарядными креслами. В комнате, которую выбрала Хилари, у окна стоял диван, заваленный подушками. Я знала, что это так очаровало ее, что победило робость, вызванную незнакомым местом. Но мне все же следовало настоять на том, чтобы в эту первую ночь дочка спала со мной: слабо затянувшиеся раны Хилари всегда раскрывались ночью.
За окном ее комнаты не было ничего, кроме клумбы буйно цветущей циннии и части старой чудесной кирпичной стены, которой были огорожены дом и сад Тиш. Другие дома в городе тоже имели такую ограду. Я подумала о Томасе Джефферсоне и Университете штата Виргиния в Шарлотс-вилле. Стена была прочной и слишком высокой, чтобы что-то разглядеть поверх нее, и здесь не было места для того, чтобы разыграться кошмарам. Я вернулась к Хилари и сна-зала об этом. Она лишь взглянула на меня и погрузилась в молчание, которым одарила Пэмбертон со вчерашнего дня.
– Прошлой ночью Хилари видела кошмар особого свойства, – рассказывала я Тиш, когда мы засиделись за кофе в солярии рядом с ее большой, залитой солнцем кухней. Снаружи голубые утренние тени лежали на ровном изумрудном газоне, цветущих клумбах и птичьей ванночке рядом с садовой скамейкой из тика, примостившейся в извилине стены. Лучи раннего солнца касались верхушек кизила, пеканов и дубов. Птичье пение вливалось, как струйки воды, в обтянутые сеткой окна.
Дом и сад были изумительным укрытием, самим совершенством. Казалось, что кошмары так же невозможны здесь, в солнечной тиши, как и движение в четыре ряда по узким улочкам города.
Я заглянула в кабинет, расположенный рядом. Там сидела Хилари. Она смотрела мультики и жевала тост с джемом, очевидно, забыв о своем сне.
Тиш рассмеялась, когда я рассказала ей о случившемся.
– Да это был не кошмар, а живой Маккой. Она действительно слышала лошадей. Мы находимся в квартале от тренировочного трека и конюшен. А многие люди, живущие вокруг, ранним утром ездят верхом по улице, проходящей за стеной вашего домика. Улица не замощена, поэтому и звук копыт показался странным. Господи! Бедная Хилари! Могу поспорить, она испугалась до смерти. Это напугает кого угодно, если он не ожидает на рассвете услышать лошадиный храп у своего окна. Я должна была вас предупредить.
– Меня это успокоило, думаю, успокоит и ее. А что, ваши соседи не имеют средств, чтобы замостить дороги? – спросила я.
– Напротив, они так богаты, что мостить что-либо им просто незачем. В Пэмбертоне жить на одной из грунтовых улиц является основным показателем положения в обществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202