ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Нам бы очень этого хотелось, но – увы. Ведь это дар, ему нельзя научиться. Мартин – наш историк, наверно, так лучше всего сказать. Наш знаток „парламентской" практики. Он следит, чтобы мы выполняли все правильно, он – наивысший авторитет среди нас в вопросах, касающихся формы, этикета, академических знаний. Бесценный человек.
– А ты кто? – где-то подспудно я чувствовала безумие своих слов и в то же время – сильнейшее любопытство.
– Думаю, что я – consigliore. Я – мост, связывающий нас с реальным миром. Я слежу за тем, чтобы мы жили по его законам, когда это возможно, и использую те знания юриста, какими обладаю, когда нам требуется выработать тактику, чтобы выступить против внешнего мира. Роберт Дюваль в „Крестном отце" делал это лучше меня, но в основном я посредник.
– Против кого же вам приходится выступать там, во внешнем мире, как вы говорите, я хочу сказать, от кого вы защищаете леса, воды и все остальное? От охотников? Браконьеров?
– Иногда и так, – ответил Риз, – но в основном от завода „Биг Сильвер" – наших дружественных соседей-бомбопроизводителей. Теперь браконьеры не очень-то вредят нашим лесам. Но завод – явная и постоянная опасность.
Темный, запутанный, давнишний страх, который я впервые ощутила в день пикника у конюшен Пэт Дэбни, вновь нахлынул на меня, обжигая горло. Неистовый, одноклеточный страх за Хилари звучал доминирующей нотой, но в глубине моего существа клубилась ярость, чувство, что меня предали, и какое-то безнадежное осознание опасности. Сквозь шум страха я почти слышала голос моей матери: „Безопасности не существует. Опасайся всего".
– Мне говорили, что опасности нет, – заметила я холодным жестким голосом. – Все, кому я доверяла в городе, говорили мне об этом. Тиш и Чарли, Картер… Они сидели на солнышке, улыбались мне и Хилари и твердили, что все это не опасно. „Ты даже не заметишь, что завод здесь, под боком", – так они утверждали.
– Не думаю, что „Биг Сильвер" опасен, – сказал Риз. – Я всерьез уверен, что бояться нечего. Все известные мне анализы дают отрицательный результат. Но потенциал вреда от завода огромен, стоит только произойти малейшему нарушению в эксплуатации. Ведь буквально все вспомогательные атомные заводы в стране, за исключением нашего, допускали вопиющие нарушения. С тех пор как Закон о свободе информации открыл замки Департамента по энергии и секретные папки гражданских подрядчиков, дела, всплывшие на свет, оказались просто ужасающими. Несчастные случаи, о которых умалчивали, халатность, даже преступные нарушения в обращении с отходами в некоторых случаях, низкий и средний уровень опасности отходов, зарытых в ямах без обкладки или в протекающих контейнерах, загрязнение воздуха и грунтовых вод являются скорее правилом, нежели исключением, ну, еще уклонение от обнародования и откровенные сокрытия… Как раз сейчас ФБР расследует уголовное дело Роки Флэтса в Денвере. Несколько реакторов и даже целые заводы были закрыты, потому что находятся в ужасающем состоянии. Ты знаешь о Три-Майл-Айленде и Лав Кэнел, но на других предприятиях дела в таком же плохом состоянии, а то и хуже, а о них никто и не слышал до последнего времени, даже Департамент по энергии. Одному Богу известно, о скольких нарушениях мы еще не знаем. В стране есть такие загрязненные районы, что их уже никогда нельзя будет использовать. У некоторых элементов, содержащихся в радиоактивных отходах, продолжительность только полураспада измеряется тысячами и тысячами лет. Эти районы были официально признаны „пожертвованными" зонами и закрыты. Пожертвованная зона! Самый безобразный термин, какой я когда-либо слышал.
– Это невыносимо… – я с трудом дышала.
– Одна из подобных зон находится на болотах Биг Сильвер, – мрачно произнес Риз. – Она закрыта до конца времен. Никто из людей до конца истории не сможет ступить туда. И никто не может попасть туда, чтобы позаботиться о животных и о воде.
Я резко вскинула голову и посмотрела на Тома. Он покачал головой:
– Я – нет. Мне слишком дорога моя шкура и все остальное снаряжение, чтобы подвергнуться риску быть заживо поджаренным стронцием-90.
– И никто не говорил мне обо всем этом кошмаре, – произнесла я.
– Зона находится на расстоянии добрых двадцати миль отсюда по дороге на юг и спрятана в самом центре болот, – продолжал Риз. – Там же и один из районов для отбросов. Тот, куда выбрасывалось самое опасное. Не думаю, что каким-то образом это может задеть нас. Очевидно, район теперь не используют. Большая часть опасных отходов с „Биг Сильвер" вывозится за пределы штата. Так делалось многие годы. То, что остается, подвергается захоронению в угольно-стальных контейнерах под землей, а остальное имеет низкий уровень радиации. Предполагается, что оно не повредит нам.
– Но так ли это? – спросила я. – Не могут ли они лгать, не могут ли они хранить некоторое количество… опасных материалов на своей территории в контейнерах другого сорта и не говорить об этом никому? Может ли что-нибудь просачиваться?
– Не думаю, – ответил Риз. – Как и все в здешних краях, я имею доступ к ежедневным результатам проб воздуха, почвы и воды, и я контролирую их каждое утро. Кроме того, имеется тайный информатор; по его словам, на территории завода нет ничего слишком опасного. Все опасное – глубоко под землей. Он готов подать сигнал, если что. Я звоню ему каждый день.
– Кто он? – спросила я.
– Этого я не могу сказать, – улыбнулся Риз. – Но могу заверить, что он – один из ведущих физиков с достаточным весом, так что, если бы там производили захоронение опасных отходов или выпускали горячую воду из специальных сооружений, он был бы в курсе дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
– А ты кто? – где-то подспудно я чувствовала безумие своих слов и в то же время – сильнейшее любопытство.
– Думаю, что я – consigliore. Я – мост, связывающий нас с реальным миром. Я слежу за тем, чтобы мы жили по его законам, когда это возможно, и использую те знания юриста, какими обладаю, когда нам требуется выработать тактику, чтобы выступить против внешнего мира. Роберт Дюваль в „Крестном отце" делал это лучше меня, но в основном я посредник.
– Против кого же вам приходится выступать там, во внешнем мире, как вы говорите, я хочу сказать, от кого вы защищаете леса, воды и все остальное? От охотников? Браконьеров?
– Иногда и так, – ответил Риз, – но в основном от завода „Биг Сильвер" – наших дружественных соседей-бомбопроизводителей. Теперь браконьеры не очень-то вредят нашим лесам. Но завод – явная и постоянная опасность.
Темный, запутанный, давнишний страх, который я впервые ощутила в день пикника у конюшен Пэт Дэбни, вновь нахлынул на меня, обжигая горло. Неистовый, одноклеточный страх за Хилари звучал доминирующей нотой, но в глубине моего существа клубилась ярость, чувство, что меня предали, и какое-то безнадежное осознание опасности. Сквозь шум страха я почти слышала голос моей матери: „Безопасности не существует. Опасайся всего".
– Мне говорили, что опасности нет, – заметила я холодным жестким голосом. – Все, кому я доверяла в городе, говорили мне об этом. Тиш и Чарли, Картер… Они сидели на солнышке, улыбались мне и Хилари и твердили, что все это не опасно. „Ты даже не заметишь, что завод здесь, под боком", – так они утверждали.
– Не думаю, что „Биг Сильвер" опасен, – сказал Риз. – Я всерьез уверен, что бояться нечего. Все известные мне анализы дают отрицательный результат. Но потенциал вреда от завода огромен, стоит только произойти малейшему нарушению в эксплуатации. Ведь буквально все вспомогательные атомные заводы в стране, за исключением нашего, допускали вопиющие нарушения. С тех пор как Закон о свободе информации открыл замки Департамента по энергии и секретные папки гражданских подрядчиков, дела, всплывшие на свет, оказались просто ужасающими. Несчастные случаи, о которых умалчивали, халатность, даже преступные нарушения в обращении с отходами в некоторых случаях, низкий и средний уровень опасности отходов, зарытых в ямах без обкладки или в протекающих контейнерах, загрязнение воздуха и грунтовых вод являются скорее правилом, нежели исключением, ну, еще уклонение от обнародования и откровенные сокрытия… Как раз сейчас ФБР расследует уголовное дело Роки Флэтса в Денвере. Несколько реакторов и даже целые заводы были закрыты, потому что находятся в ужасающем состоянии. Ты знаешь о Три-Майл-Айленде и Лав Кэнел, но на других предприятиях дела в таком же плохом состоянии, а то и хуже, а о них никто и не слышал до последнего времени, даже Департамент по энергии. Одному Богу известно, о скольких нарушениях мы еще не знаем. В стране есть такие загрязненные районы, что их уже никогда нельзя будет использовать. У некоторых элементов, содержащихся в радиоактивных отходах, продолжительность только полураспада измеряется тысячами и тысячами лет. Эти районы были официально признаны „пожертвованными" зонами и закрыты. Пожертвованная зона! Самый безобразный термин, какой я когда-либо слышал.
– Это невыносимо… – я с трудом дышала.
– Одна из подобных зон находится на болотах Биг Сильвер, – мрачно произнес Риз. – Она закрыта до конца времен. Никто из людей до конца истории не сможет ступить туда. И никто не может попасть туда, чтобы позаботиться о животных и о воде.
Я резко вскинула голову и посмотрела на Тома. Он покачал головой:
– Я – нет. Мне слишком дорога моя шкура и все остальное снаряжение, чтобы подвергнуться риску быть заживо поджаренным стронцием-90.
– И никто не говорил мне обо всем этом кошмаре, – произнесла я.
– Зона находится на расстоянии добрых двадцати миль отсюда по дороге на юг и спрятана в самом центре болот, – продолжал Риз. – Там же и один из районов для отбросов. Тот, куда выбрасывалось самое опасное. Не думаю, что каким-то образом это может задеть нас. Очевидно, район теперь не используют. Большая часть опасных отходов с „Биг Сильвер" вывозится за пределы штата. Так делалось многие годы. То, что остается, подвергается захоронению в угольно-стальных контейнерах под землей, а остальное имеет низкий уровень радиации. Предполагается, что оно не повредит нам.
– Но так ли это? – спросила я. – Не могут ли они лгать, не могут ли они хранить некоторое количество… опасных материалов на своей территории в контейнерах другого сорта и не говорить об этом никому? Может ли что-нибудь просачиваться?
– Не думаю, – ответил Риз. – Как и все в здешних краях, я имею доступ к ежедневным результатам проб воздуха, почвы и воды, и я контролирую их каждое утро. Кроме того, имеется тайный информатор; по его словам, на территории завода нет ничего слишком опасного. Все опасное – глубоко под землей. Он готов подать сигнал, если что. Я звоню ему каждый день.
– Кто он? – спросила я.
– Этого я не могу сказать, – улыбнулся Риз. – Но могу заверить, что он – один из ведущих физиков с достаточным весом, так что, если бы там производили захоронение опасных отходов или выпускали горячую воду из специальных сооружений, он был бы в курсе дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202