ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Она продала землю заводу и переехала в город. Пожалуй, это и к лучшему. Многие были недовольны тем, что она продала поместье правительству. Теперь Кэролайн приезжает на банкет к Клэю. И Мигги тоже. Но долгое время они сюда и носа не казали.
– А Том приходит? Мне кажется, что не должен бы, судя по тому, как выглядят его отношения с матерью, сестрой и Чипом, – решила я.
В таком контексте вопрос выглядел естественным, но Картер покосился на меня.
– Нет, – ответил он. – С тех пор, как я там появляюсь, не приходит.
„Королевский дуб" в ту ночь был поистине великолепен: сияющий, мерцающий, освещенный мириадами свечей, благоухающий цветами Ксанаду мираж, миф, сказка, хрустальный зимний дворец. Я буду помнить его всегда. Как бы ни был хорош праздник осеннего барбекю, зимнее чествование было, по-моему, истинным выражением сути плантации, секретом, скрываемым ее сердцем, пламенем, горящим в ее центре, так же, как дуб был тайной, которую хранили окружающие леса. Не имело значения, что на плантации днем работали, охотились и занимались лесозаготовками и делали это в течение ста лет, – одна волшебная хрустальная ночь была, безусловно, движущей силой, давала жизнь усадьбе. Эта ночь заряжала плантацию энергией на многие, многие месяцы.
Как и раньше, все те, с кем я была знакома в Пэмбертоне, и несколько неизвестных мне людей присутствовали на вечере. Они медленно двигались в приемной очереди, а Клэй, Дэйзи, маленькая Люси Хью Дэбни, вся в оборочках, и Чип, кивающий головой, как наполненный гелием шар в Диснейленде, пожимали руки и целовали щеки гостям. Люди проходили в две огромнейшие гостиные, которые были соединены и образовывали бальный зал. Многие пары уже кружились в танце по натертым полам, с которых убрали потускневшие старые ковры.
Возможно, громадное сверкающее пространство освещалось и электричеством, но в первую очередь внимание привлекали сотни свечей. В их фантасмагорическом свете стены и потолочные балки „Королевского дуба", казалось, отступали в тень, цветы плыли в коралловом море, мужчины и женщины выглядели преображенными и волшебными, как актеры, как видения, как короли.
– Бог мой, это похоже на сцену бала из „Унесенных ветром", – заметила я, стоя в очереди, чтобы поприветствовать Клэя и Дэйзи. – Или, может быть, из „Маски красной смерти". В любом случае что-то такое, чего я никогда не забуду. Трудно поверить, что подобное еще существует в двадцатом веке. А тем более в то, что празднество происходит ежегодно.
– Да, и вправду что-то особенное, – согласился Картер. В его голосе звучала гордость, будто именно он устроил все это вплоть до последнего цветочного лепестка, и устроил исключительно для меня. – Каждый раз, когда Юг вызывает у меня отвращение и я бываю сыт им по горло и чувствую себя так, что просто хочу повернуться к нему спиной и убраться от всего этого разложения и бестолковости, я вспоминаю о январской ночи в „Королевском дубе". Это самое лучшее, что есть и что было на Юге, и я не думаю, что нам удастся вновь достичь подобного, независимо от того, какие чудеса из пластика принесет нам промышленность.
Мы подошли к хозяевам вечера. Клэй и Чип тепло расцеловали меня, а Дэйзи и Люси разразились восклицаниями по поводу моего черного атласного платья декольте. „Уж точно лакомый кусочек", – прошипел мокрыми губами в мое ухо Чип, подтверждая свои слова змееподобным движением языка. Мы вошли в танцевальный зал.
Оркестр играл тему из „Мулен Руж", Картер подхватил меня, вовлекая в танец. Мимо в вихре пронеслись и помахали нам Тиш и Чарли, Марджори и Уинн Чепин и еще дюжина знакомых из пэмбертонского светского общества, с которыми мы встречались на вечерах в этом сверкающем месяце. Вслед за ними появились другие люди – в зале к этому времени было по меньшей мере две сотни гостей и около сотни ожидали в приемной очереди.
Я подумала о сентябрьском дне, когда я стояла в этой же комнате, зашторенной и полутемной, обставленной старой семейной мебелью, и чувствовала себя опустошенной и почти больной от страха, что мне придется выйти на освещенную солнцем веранду, заполненную совершенно незнакомыми мне людьми. Я подумала о доброте Клэя и Тиш и быстрой, неожиданной теплоте людей, которым меня представили в тот день. Теперь они были моими друзьями или, по крайней мере, добрыми знакомыми; а до окончания этого года они станут близкими мне людьми. Время, казалось, растянулось, мерцающее, как свет свечей. У меня кружилась голова от музыки, танцев и ощущения, что время захватило меня в свои объятия. Я подумала о Томе Дэбни, о его смеющемся смуглом лице, о его голосе („О Господи, вас на самом деле зовут Диана?") и о тепле его рук, когда он дотронулся до моих пальцев в знак приветствия в день барбекю. И я вспомнила о его появлении тем ранним утром под Королевским дубом, о голом смуглом человеке в пятнистом свете солнца, стоящем на коленях перед мертвым оленем.
Мое сердце вздрогнуло, как попавший в силки ястреб, и я затолкнула мысль о Томе в дальний тайник в самом центре моего существа, где я хранила образ этого человека со дня Нового года. Я хоронила его под весом Картера каждый раз, когда мы занимались любовью. Я чувствовала, что еще один плотный слой ложится на то место, где находится тайник. Скоро его вообще нельзя будет откопать; к весне он исчезнет, а к концу года все станет так, как прежде, будто тайника никогда и не существовало. Я обвила руки вокруг шеи Картера, как было модно, когда Тиш и я обучались с Эмори. Он прижал меня плотнее и поцеловал в висок.
„Всегда, когда мы целуемся, я беспокоюсь и задаюсь вопросами, – пела сопрано, приглашенная из Атланты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
– А Том приходит? Мне кажется, что не должен бы, судя по тому, как выглядят его отношения с матерью, сестрой и Чипом, – решила я.
В таком контексте вопрос выглядел естественным, но Картер покосился на меня.
– Нет, – ответил он. – С тех пор, как я там появляюсь, не приходит.
„Королевский дуб" в ту ночь был поистине великолепен: сияющий, мерцающий, освещенный мириадами свечей, благоухающий цветами Ксанаду мираж, миф, сказка, хрустальный зимний дворец. Я буду помнить его всегда. Как бы ни был хорош праздник осеннего барбекю, зимнее чествование было, по-моему, истинным выражением сути плантации, секретом, скрываемым ее сердцем, пламенем, горящим в ее центре, так же, как дуб был тайной, которую хранили окружающие леса. Не имело значения, что на плантации днем работали, охотились и занимались лесозаготовками и делали это в течение ста лет, – одна волшебная хрустальная ночь была, безусловно, движущей силой, давала жизнь усадьбе. Эта ночь заряжала плантацию энергией на многие, многие месяцы.
Как и раньше, все те, с кем я была знакома в Пэмбертоне, и несколько неизвестных мне людей присутствовали на вечере. Они медленно двигались в приемной очереди, а Клэй, Дэйзи, маленькая Люси Хью Дэбни, вся в оборочках, и Чип, кивающий головой, как наполненный гелием шар в Диснейленде, пожимали руки и целовали щеки гостям. Люди проходили в две огромнейшие гостиные, которые были соединены и образовывали бальный зал. Многие пары уже кружились в танце по натертым полам, с которых убрали потускневшие старые ковры.
Возможно, громадное сверкающее пространство освещалось и электричеством, но в первую очередь внимание привлекали сотни свечей. В их фантасмагорическом свете стены и потолочные балки „Королевского дуба", казалось, отступали в тень, цветы плыли в коралловом море, мужчины и женщины выглядели преображенными и волшебными, как актеры, как видения, как короли.
– Бог мой, это похоже на сцену бала из „Унесенных ветром", – заметила я, стоя в очереди, чтобы поприветствовать Клэя и Дэйзи. – Или, может быть, из „Маски красной смерти". В любом случае что-то такое, чего я никогда не забуду. Трудно поверить, что подобное еще существует в двадцатом веке. А тем более в то, что празднество происходит ежегодно.
– Да, и вправду что-то особенное, – согласился Картер. В его голосе звучала гордость, будто именно он устроил все это вплоть до последнего цветочного лепестка, и устроил исключительно для меня. – Каждый раз, когда Юг вызывает у меня отвращение и я бываю сыт им по горло и чувствую себя так, что просто хочу повернуться к нему спиной и убраться от всего этого разложения и бестолковости, я вспоминаю о январской ночи в „Королевском дубе". Это самое лучшее, что есть и что было на Юге, и я не думаю, что нам удастся вновь достичь подобного, независимо от того, какие чудеса из пластика принесет нам промышленность.
Мы подошли к хозяевам вечера. Клэй и Чип тепло расцеловали меня, а Дэйзи и Люси разразились восклицаниями по поводу моего черного атласного платья декольте. „Уж точно лакомый кусочек", – прошипел мокрыми губами в мое ухо Чип, подтверждая свои слова змееподобным движением языка. Мы вошли в танцевальный зал.
Оркестр играл тему из „Мулен Руж", Картер подхватил меня, вовлекая в танец. Мимо в вихре пронеслись и помахали нам Тиш и Чарли, Марджори и Уинн Чепин и еще дюжина знакомых из пэмбертонского светского общества, с которыми мы встречались на вечерах в этом сверкающем месяце. Вслед за ними появились другие люди – в зале к этому времени было по меньшей мере две сотни гостей и около сотни ожидали в приемной очереди.
Я подумала о сентябрьском дне, когда я стояла в этой же комнате, зашторенной и полутемной, обставленной старой семейной мебелью, и чувствовала себя опустошенной и почти больной от страха, что мне придется выйти на освещенную солнцем веранду, заполненную совершенно незнакомыми мне людьми. Я подумала о доброте Клэя и Тиш и быстрой, неожиданной теплоте людей, которым меня представили в тот день. Теперь они были моими друзьями или, по крайней мере, добрыми знакомыми; а до окончания этого года они станут близкими мне людьми. Время, казалось, растянулось, мерцающее, как свет свечей. У меня кружилась голова от музыки, танцев и ощущения, что время захватило меня в свои объятия. Я подумала о Томе Дэбни, о его смеющемся смуглом лице, о его голосе („О Господи, вас на самом деле зовут Диана?") и о тепле его рук, когда он дотронулся до моих пальцев в знак приветствия в день барбекю. И я вспомнила о его появлении тем ранним утром под Королевским дубом, о голом смуглом человеке в пятнистом свете солнца, стоящем на коленях перед мертвым оленем.
Мое сердце вздрогнуло, как попавший в силки ястреб, и я затолкнула мысль о Томе в дальний тайник в самом центре моего существа, где я хранила образ этого человека со дня Нового года. Я хоронила его под весом Картера каждый раз, когда мы занимались любовью. Я чувствовала, что еще один плотный слой ложится на то место, где находится тайник. Скоро его вообще нельзя будет откопать; к весне он исчезнет, а к концу года все станет так, как прежде, будто тайника никогда и не существовало. Я обвила руки вокруг шеи Картера, как было модно, когда Тиш и я обучались с Эмори. Он прижал меня плотнее и поцеловал в висок.
„Всегда, когда мы целуемся, я беспокоюсь и задаюсь вопросами, – пела сопрано, приглашенная из Атланты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202