ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Маленькая винтовка теперь точно улеглась в изгибе руки, мышцы стали гибкими, теплыми и сильными.
– Я люблю тебя, Скретч, – крикнула я в светлеющую тишину и продолжила путь вверх по ручью. Я обнаружила, что мне не нужно заранее намечать, нуда идти; мои ступни, ноги, мышцы, глаза, уши, нос – все мои чувства, но не мозг – обладали вновь обретенной мудростью, лежащей за пределами разума. Как Том учил Тима Форда, как Скретч только что наставил меня, я отпустила себя в леса, в естественность, в дикую природу. Я стала, как никогда до этого и никогда впредь, даже в прошлую ночь, стала лесным созданием, уверенным и бесшумным. Когда я достигла изгиба Козьего ручья, где небольшая полянка на левом берегу прерывала черную стену деревьев, серые краски рассвета превратились в линялый бело-голубой цвет утра самых жарких дней лета, а у меня даже не было затруднено дыхание. Я выпрямилась – последние мили я бежала согнувшись, и только теперь мои мышцы начало сводить, – потянулась и посмотрела налево. Если я правильно помнила, то где-то на расстоянии мили я должна была видеть очертания огромной, беспорядочной нагроможденной крыши дома „Королевский дуб", возвышающейся над окружающими деревьями. Само же дерево находилось в неполной миле вверх по течению.
Крышу я увидела, и даже более того. Я увидела огромный столб дыма, поднимавшийся вверх в усиливающуюся синеву утра.
– Скретч, – мягко и безумно проговорила я. – Смотри. Том поджег дом в „Королевском дубе".
Я пробежала последнюю милю, но теперь не помню об этом ничего.
Я вышла на берег Козьего ручья как раз напротив маленького острова, на котором рос Королевский дуб. Тряся головой, я выбила пот из глаз, пальцы сжали ложе „рюгера", сердце сотрясало тело, как при малярии. Я старалась разглядеть что-нибудь во мраке под огромными, стелющимися по земле ветвями, опутанными шарфами мха. Я заметила какой-то белый блеск, но сначала подумала, что это пробивающийся луч солнечного света, и только потом увидела, как тени переместились и белизна превратилась в фигуру человека. Прищурившись, я разглядела, что это был не Чип, а его отец, и что он стоял прямо и неподвижно с пустыми рунами и, к удивлению, на нем не было ничего, кроме растрепанного венка из листьев дуба. Ялик был вытащен на желто-коричневую песчаную отмель маленького острова, куда Том вытаскивал его в ночь, когда мы приезжали к Королевскому дубу, но больше никаких признаков человеческой деятельности в этом первозданном зеленом утре не было. Я не могла оторвать взгляда от Клэя Дэбни, от его крепкой, худощавой, угловатой обнаженности, от неподвижных руин его лица.
А затем над ним послышался звук – приглушенное, сдавленное рыдание, подобное рыданию полунемого от ужаса ребенка или животного, и я перевела взгляд под полог дуба. Чип Дэбни сидел на площадке, где почти год назад сидела я, он сжался в тугой комок и закрыл лицо руками. Я обнаружила, что могу видеть его, хотя и неясно, сквозь сетку листьев, не полностью скрывающих его. Я обнаружила также, что меня не удивляет, что Чип сидит там. Я вновь посмотрела на неподвижную фигуру его отца.
Клэй не мог не слышать меня, но он не обернулся в мою сторону, а пристально смотрел прямо через ручей, не двигая ни мускулом, ни веком. Там, на другой стороне ручья, стоял Том, неподвижно согнувшись в позе охотника, стоял примерно в двадцати ярдах от меня вверх по течению. В одной руке он спокойно держал лук. Как и на его дяде, на Томе ничего не было, лишь за спиной колчан со стрелами и венок из листьев дуба на голове. Я увидела, что его лицо и грудь покрыты полосами, и как сумасшедшая стала перебирать, что еще живое оставалось на Козьем ручье для жертвоприношения. Эрл, разумеется, слишком жирен и здоров. Все еще всматриваясь в Тома, я подняла руку ко рту, чтобы сдержать пузырившийся там смех. Я не могла представить себе, что и Том не услышал моего приближения, но я почему-то знала, что он не собирается смотреть на меня. Мгновение остановилось и растянулось до бесконечности, как сеть паука, подхваченная ветром.
Том поднял голову и посмотрел вверх, на площадку на дереве, на сжавшуюся фигурку Чипа. Я так ясно увидела отвращение, появившееся на его лице, как будто он стоял рядом со мной, но вскоре омерзение сменила мирная, отвлеченная, чрезвычайно сконцентрированная глубина. Том вновь посмотрел на человека, стоящего под дубом, выпрямился, медленно вложил стрелу в лук и так же медленно оттянул тетиву. Он удерживал натяжение в течение ледяного, звенящего, бесконечного момента. Стрела была нацелена в сердце дяди.
Дыхание, остановившееся у меня в груди, именно в этот момент вырвалось, и я завизжала. Казалось, что звук с треском рвется и без конца отскакивает в лесу, пойманный навсегда в ловушку тишины. Птицы взлетели с деревьев, хрипло крича; змеи и черепахи скользнули в черную воду. В стороне, в разрыве тростника, послышался испуганный бег белохвостов.
Том медленно повернулся и посмотрел на меня. Он не опустил тетиву. Лицо его было чистым и опустошенным, а глаза – светлыми и невидящими.
– Не надо, – проговорила я. Это был шепот. Я не могла усилить голос. – Не надо.
Том удерживал и стрелу, и взгляд в течение бесконечного мгновения, но потом, запрокинув голову, завыл тем же жутким, бессловесным воем, который я слышала один раз до этого и буду слышать теперь до конца жизни. Том отбросил лук и стрелы в сторону, кинулся прямо в черную, неподвижную воду, в воду, которая теперь вызывала у него отвращение и страх, и прорвался сквозь нее к острову. Брызги поднялись стеной и засверкали вокруг него в первых лучах утреннего солнца, вода сбегала с его тела на покрытую мхом землю, розовые ручейки воды и крови, а может, краски, стекали с лица и плеч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
– Я люблю тебя, Скретч, – крикнула я в светлеющую тишину и продолжила путь вверх по ручью. Я обнаружила, что мне не нужно заранее намечать, нуда идти; мои ступни, ноги, мышцы, глаза, уши, нос – все мои чувства, но не мозг – обладали вновь обретенной мудростью, лежащей за пределами разума. Как Том учил Тима Форда, как Скретч только что наставил меня, я отпустила себя в леса, в естественность, в дикую природу. Я стала, как никогда до этого и никогда впредь, даже в прошлую ночь, стала лесным созданием, уверенным и бесшумным. Когда я достигла изгиба Козьего ручья, где небольшая полянка на левом берегу прерывала черную стену деревьев, серые краски рассвета превратились в линялый бело-голубой цвет утра самых жарких дней лета, а у меня даже не было затруднено дыхание. Я выпрямилась – последние мили я бежала согнувшись, и только теперь мои мышцы начало сводить, – потянулась и посмотрела налево. Если я правильно помнила, то где-то на расстоянии мили я должна была видеть очертания огромной, беспорядочной нагроможденной крыши дома „Королевский дуб", возвышающейся над окружающими деревьями. Само же дерево находилось в неполной миле вверх по течению.
Крышу я увидела, и даже более того. Я увидела огромный столб дыма, поднимавшийся вверх в усиливающуюся синеву утра.
– Скретч, – мягко и безумно проговорила я. – Смотри. Том поджег дом в „Королевском дубе".
Я пробежала последнюю милю, но теперь не помню об этом ничего.
Я вышла на берег Козьего ручья как раз напротив маленького острова, на котором рос Королевский дуб. Тряся головой, я выбила пот из глаз, пальцы сжали ложе „рюгера", сердце сотрясало тело, как при малярии. Я старалась разглядеть что-нибудь во мраке под огромными, стелющимися по земле ветвями, опутанными шарфами мха. Я заметила какой-то белый блеск, но сначала подумала, что это пробивающийся луч солнечного света, и только потом увидела, как тени переместились и белизна превратилась в фигуру человека. Прищурившись, я разглядела, что это был не Чип, а его отец, и что он стоял прямо и неподвижно с пустыми рунами и, к удивлению, на нем не было ничего, кроме растрепанного венка из листьев дуба. Ялик был вытащен на желто-коричневую песчаную отмель маленького острова, куда Том вытаскивал его в ночь, когда мы приезжали к Королевскому дубу, но больше никаких признаков человеческой деятельности в этом первозданном зеленом утре не было. Я не могла оторвать взгляда от Клэя Дэбни, от его крепкой, худощавой, угловатой обнаженности, от неподвижных руин его лица.
А затем над ним послышался звук – приглушенное, сдавленное рыдание, подобное рыданию полунемого от ужаса ребенка или животного, и я перевела взгляд под полог дуба. Чип Дэбни сидел на площадке, где почти год назад сидела я, он сжался в тугой комок и закрыл лицо руками. Я обнаружила, что могу видеть его, хотя и неясно, сквозь сетку листьев, не полностью скрывающих его. Я обнаружила также, что меня не удивляет, что Чип сидит там. Я вновь посмотрела на неподвижную фигуру его отца.
Клэй не мог не слышать меня, но он не обернулся в мою сторону, а пристально смотрел прямо через ручей, не двигая ни мускулом, ни веком. Там, на другой стороне ручья, стоял Том, неподвижно согнувшись в позе охотника, стоял примерно в двадцати ярдах от меня вверх по течению. В одной руке он спокойно держал лук. Как и на его дяде, на Томе ничего не было, лишь за спиной колчан со стрелами и венок из листьев дуба на голове. Я увидела, что его лицо и грудь покрыты полосами, и как сумасшедшая стала перебирать, что еще живое оставалось на Козьем ручье для жертвоприношения. Эрл, разумеется, слишком жирен и здоров. Все еще всматриваясь в Тома, я подняла руку ко рту, чтобы сдержать пузырившийся там смех. Я не могла представить себе, что и Том не услышал моего приближения, но я почему-то знала, что он не собирается смотреть на меня. Мгновение остановилось и растянулось до бесконечности, как сеть паука, подхваченная ветром.
Том поднял голову и посмотрел вверх, на площадку на дереве, на сжавшуюся фигурку Чипа. Я так ясно увидела отвращение, появившееся на его лице, как будто он стоял рядом со мной, но вскоре омерзение сменила мирная, отвлеченная, чрезвычайно сконцентрированная глубина. Том вновь посмотрел на человека, стоящего под дубом, выпрямился, медленно вложил стрелу в лук и так же медленно оттянул тетиву. Он удерживал натяжение в течение ледяного, звенящего, бесконечного момента. Стрела была нацелена в сердце дяди.
Дыхание, остановившееся у меня в груди, именно в этот момент вырвалось, и я завизжала. Казалось, что звук с треском рвется и без конца отскакивает в лесу, пойманный навсегда в ловушку тишины. Птицы взлетели с деревьев, хрипло крича; змеи и черепахи скользнули в черную воду. В стороне, в разрыве тростника, послышался испуганный бег белохвостов.
Том медленно повернулся и посмотрел на меня. Он не опустил тетиву. Лицо его было чистым и опустошенным, а глаза – светлыми и невидящими.
– Не надо, – проговорила я. Это был шепот. Я не могла усилить голос. – Не надо.
Том удерживал и стрелу, и взгляд в течение бесконечного мгновения, но потом, запрокинув голову, завыл тем же жутким, бессловесным воем, который я слышала один раз до этого и буду слышать теперь до конца жизни. Том отбросил лук и стрелы в сторону, кинулся прямо в черную, неподвижную воду, в воду, которая теперь вызывала у него отвращение и страх, и прорвался сквозь нее к острову. Брызги поднялись стеной и засверкали вокруг него в первых лучах утреннего солнца, вода сбегала с его тела на покрытую мхом землю, розовые ручейки воды и крови, а может, краски, стекали с лица и плеч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202