у зверя была повреждена левая задняя лапа, не выдерживавшая его вес и не дававшая опоры для прыжка. Царапнув когтями по стене, тигр беспомощно опрокинулся на спину.Алекс не дышал. Медлить было нельзя, но он помнил мудрый совет, который дал ему некогда дядя, отец Хидерхана: «Будь спокоен, хорошо целься. Дождись, пока зверь повернется к тебе боком, и стреляй в самое сердце».Алекс дождался, пока тигр встанет к нему боком, и медленно спустил курок. От выстрела у него заложило уши. Тигр подлетел в воздух и ударился о стену. Эмма, все это время молчавшая, издала истошный крик. Издалека раздалось блеяние испуганного козленка.Все произошло за считанные секунды. Тигр дернулся и замер. Эмма рыдала навзрыд, прижимая ко рту ладонь. Алекса она не видела: взгляд ее расширенных глаз был прикован к тигру, выражение лица свидетельствовало, что она не верит в счастливое избавление.– Эмма! – Алекс вышел из темноты и медленно приблизился к поверженному тигру. – Все кончилось. Он мертв. Вы можете спускаться.Она всхлипнула и опять зажала рукой рот, изумленно переводя взгляд с тигра на Алекса.– Как же я спущусь?– А как вы туда залезли? Она покачала головой:– Понятия не имею, честное слово!– Сядьте, – посоветовал он. – Сядьте на край и прыгайте. Я вас поймаю.Она послушалась, как испуганный ребенок. Он, бросив ружье, поймал ее в свои объятия. Прижавшись к его груди, она опять разрыдалась.– Сикандер! Я так перепугалась!Она не заметила, что назвала его Сикандером. Зато он заметил. Ее плач пронзил ему сердце, как заточенная стрела. Он прижал ее к себе, слушая, как колотится ее сердце.– Все хорошо, успокойтесь! Вы в безопасности. Тигр мертв. Бедняга! Его, наверное, ранил какой-то горе-охотник, а потом дал уйти. Вот он и превратился в людоеда, чтобы не сдохнуть с голоду.Но она не слышала его, продолжая всхлипывать:– Как я могла совершить такую глупость? Почему это постоянно происходит со мной?– Постоянно? Сколько же раз вам уже доводилось дразнить хромых тигров, сидя на разрушенной стене?– Объясните, Сикандер, почему я всегда веду себя не так, как все? Если кто-то говорит «нет», я должна обязательно сказать «да». И наоборот. Меня так и тянет противоречить, поступать наперекор, спорить, бунтовать… – Прижимаясь лицом к его шее, она бурно рыдала.– Эмма, Эмма… – Видя, что она не собирается успокаиваться, он стал гладить ее по спине, пытаясь утешить, но ее слова запали ему в душу, найдя отклик. Как они похожи! В нем тоже силен был дух противоречия, он тоже не умещался в прокрустовом ложе общеизвестных истин. Он понимал ее боль и обиду и был таким же неприкаянным, как и она.Бунт Эммы заключался в том, что она забиралась одна в джунгли или кидалась в реку, когда здравый смысл подсказывал этого не делать. Он тоже бунтовал, но по-своему. Отважная, прекрасная, глупая Эмма! Она создана для него, это та самая женщина, которую он всю жизнь искал. И в то же время она была способна принести ему горе, разрушить мир, который он так старательно для себя возводил. Он боялся ее, боялся даже сильнее, чем тигра-людоеда.– Сикандер! Саиб! – На опушке появился размахивающий ружьем Сакарам. За ним бежали несколько человек; несчастный козленок был теперь привязан к шесту, с которого свисал вниз головой. – Мы слышали выстрел. Вы целы? Какой огромный тигр! Добыть такого не постыдился бы вице-король или махараджа.Продолжая обнимать одной рукой Эмму, Алекс склонился вместе с Сакарамом над застреленным зверем.– Ты, мой друг, как всегда, опоздал и пропустил момент моего торжества. По-моему, ты делаешь это нарочно: помнится, когда я охотился на тигра в прошлый раз, ты тоже появился только после того, как он испустил дух.– Я торопился, как мог. Видите, никак не отдышусь после бега. А как мэм-саиб? Не пострадала?Эмма прятала лицо у Алекса на груди и не проявляла желания рассматривать тигра. Алекс чувствовал, что она до сих пор дрожит.– Вы пришли в себя, Эмма?– Она подняла голову. Ее лицо было залеплено грязью и залито слезами, волосы – в полном беспорядке. Она шмыгнула носом.– Пришла. Сама я не пострадала, но моя гордость… Простите мне мою истерику. Меня следовало бы выпороть, а не утешать.– Всему свое время. Сначала плечо, на котором можно выплакаться, потом – порка.Она жалобно улыбнулась:– А где Моргана? Вы ее видели?– Надеюсь, она благополучно прискакала в лагерь и теперь рассказывает остальным лошадям, какой ужас пережила.– Ее поймал один из слуг, саиб, – важно сообщил Сакарам. – Она не пострадала.– Слава Богу! – Эмма облегченно перевела дух. – И как я умудрилась рискнуть такой славной лошадью?– Все! – погрозил пальцем Алекс. – Будет вам казниться. Предоставьте это мне: обещаю быть умелым палачом.Он добился от нее еще одной неуверенной улыбки.– Как вы поступите с убитым тигром? – Она опасливо покосилась на полосатую тушу.– Сделаю из шкуры ковер для вашей комнаты в Парадайз-Вью, – ответил Алекс.Эмма содрогнулась.– Прошу вас, не надо! Не хочу больше видеть тигров – ни мертвых, ни живых!– Тогда я положу шкуру у себя или в комнате сына. То-то он обрадуется! Пойдемте, Эмма. Пора возвращаться в лагерь.Она кивнула:– Не возражаю. Я хочу поскорее осмотреть Моргану и убедиться, что она отделалась легким испугом.Как только зажглись факелы, Эмма издала крик возмущения:– Почему этот бедный козленок связан? Как он блеет! Можно подумать, что ему вот-вот придет конец!– Его конец действительно был очень близок, – сказал Алекс. – Это же приманка. Мы собирались привязать его здесь, чтобы ваш тигр нашел его.– Но…– Да, он бы его съел. Как видите, ваш глупый поступок спас ему жизнь. Глупость может иметь и хорошие последствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119