Слишком велики расстояние и риск. Вы еще не знаете, что такое индийская жара. В джунглях не только жарко, но и влажно; влажная духота выматывает все силы. А лихорадка? Мне было бы куда спокойнее, если бы я знал, что вы находитесь в цивилизованном месте…– Пользуетесь возможностью от меня избавиться, мистер Кингстон? – Эмма вскочила, забыв про боль в ребрах и ноге. – Я не менее вынослива, чем вы! Ни за что не поеду в Дели в обществе миссис Гейтвуд и ее надутых спутниц! Я еду вместе с вами в Парадайз-Вью – и точка. В Дели и в Гвалияре можно застрять навечно. Вдруг вы так никогда за мной и не пошлете? Тогда я окончательно лишусь возможности отыскать Уайлдвуд! Я категорически отказываюсь! Слышите? Категорически!Она остановилась на полуслове, заметив выражение лица Кингстона. Его явно забавлял ее гнев. Как только она смолкла, он расхохотался. Это был смех уверенного в себе мужчины, получающего искреннее удовольствие от происходящего.– Вы меня не разочаровали, мисс Уайтфилд. Так и знал, что вы это скажете!Эмма не могла понять, то ли Кингстон насмехается над ней, то ли испытывает; он не оставлял ей времени на раздумья.– Вы знали, что я поеду независимо от решения Тулси.– Ожидал, что поедете, даже надеялся, но до последней минуты не был до конца уверен. Вдруг вас хватило бы только на хвастовство, но не на дело? Большинство людей таковы. Но теперь я знаю, что мы с вами действительно родственные души, прирожденные бунтари. У нас с вами много общего. Если уж мы наметим себе цель, то ничто на свете не в силах нас остановить, тем более чужое мнение. Разве не поразительно, что нас свела судьба?Их глаза встретились. Сердце Эммы отчаянно колотилось.– Когда мы выступаем? – спросила она хриплым, словно чужим голосом.– Завтра утром. Если найденная мной кляча дотянет до Ганга, нас с вами ждет прогулка в шаткой коляске. Сакарам последует за нами в повозке. Нас будут сопровождать только несколько носильщиков. Остальные останутся здесь, при багаже, который мы не сможем взять с собой. Вы уже успели упаковать свое имущество?Эмма отрицательно покачала головой. Носильщики принесли ей вещи перед самым ужином.– Тогда займитесь этим сейчас. Вам придется довольствоваться только своей дорожной сумкой и еще одной в дополнение к ней. Не нагружайте их сильно. Подумайте о носильщике.– Мне много не надо. Пожалуй, я обойдусь костюмом для верховой езды и еще кое-какой мелочью. – Эмма уже составила мысленный перечень: два ситцевых халата, два-три муслиновых корсажа, четыре пары фильдекосовых чулок, три нижние юбки, простое платье и вечернее платье на всякий случай…– Главное – легкость, прочность и удобство. Никаких турнюров и корсетов. Там, куда мы направляемся, они вам не понадобятся.Желая сохранить британское достоинство, Эмма возразила:– Но на случай, если нас будут принимать…– Я уже сказал: мы будем избегать общества, в котором надо появляться в турнюре и корсете. Я сам проверю ваши сумки и выброшу то, что хотя бы отдаленно напоминает то или другое.Эмма зарделась: джентльмены никогда не говорят о турнюрах и корсетах.– Когда мы доберемся до Парадайз-Вью, я пошлю за дурзи, который сошьет все, что вы пожелаете.– Знаю, дурзи – это портной, – прошептала Эмма, чтобы скрыть свое замешательство. – Я о них уже слышала.– Вот и славно. Значит, вам известно, с каким искусством они воспроизводят любой предмет туалета.Эмма кивнула. Она не стала рассказывать, как Рози заказала однажды сшить платье по образцу имеющегося, и дурзи все добросовестно воспроизвел, вплоть до заплат на юбке и ленты неподходящей расцветки, которую Рози пришила взамен утраченной. К счастью, платье предназначалось только для работы в саду.Кингстон встал:– Вы будете завтра утром готовы к отъезду?– Конечно! – с воодушевлением воскликнула Эмма.– Отлично! Увидимся утром.– До завтра, мистер Кингстон.Не желая, чтобы такое хорошее вино пропало даром, а также стремясь унять боль в боку, Эмма поднесла к губам полный бокал. Никто из них не заикнулся о том, что Кингстон вновь заночует в гостиной, а Тулси опять может не оказаться на месте для соблюдения приличий. Эмма не видела ее весь день, но не горевала: ведь теперь ей предстояло ночевать исключительно в обществе Кингстона, не считая Сакарама и носильщиков; с женским обществом было покончено.– Подождите, мистер Кингстон! – окликнула она Алекса, когда он уже спускался со ступенек веранды. – Сколько времени продлится плавание по реке?Кингстон обернулся и взглянул на нее снизу вверх. В розовых сумерках он показался ей таким пронзительно красивым, что горло сдавило от чувства, которому она побоялась дать название.– Плавание из Калькутты в Дели обычно занимает целый месяц, мы же ограничимся неделей-двумя, чтобы добраться до Аллахабада. Если бы я был уверен, что лошадей и припасы можно найти в Мирзапуре, то мы высадились бы уже там, но я сомневаюсь, что это возможно. К тому же мой аллахабадский друг предоставит нам все необходимое, а главное, хороших лошадей. Я знаю это, потому что я их сам вырастил и продал ему. Он не откажется нам их одолжить.– Их вырастили вы? Мне уже не терпится на них взглянуть! В Калькутте на меня произвели сильнейшее впечатление лошади, на которых играют в поло, и кони для скачек.– Посмотрим, что вы скажете о моих. Во всей Индии не найти лучше!«Он любит лошадей, – подумала она. – Как и я. Еще одна общая черта…»– Жду не дождусь! Через неделю я уже выздоровею и буду способна ездить верхом.– Попробуйте только не выздороветь! – Он помахал ей рукой. – Всего доброго, мисс Уайтфилд!– Всего хорошего, мистер Кингстон.После его ухода Эмма еще немного посидела, допивая вино, после чего занялась сборами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119