Она застала его врасплох. Даже женщин, обученных искусству наложниц, требовалось подбадривать, чтобы они показали свое мастерство. Они опасались оскорбить господина, сделать или сказать что-то не так. Эмма оказалась не такой: она перехватывала инициативу и отважно бросалась вперед. Она сама требовала, чтобы он подсказывал, как сделать ему приятно.– Эмма, все, что я делаю с тобой, доставляет мне огромное удовольствие. Но сам я… слишком чувствителен. Раз уж ты собираешься меня ласкать, изволь быть готова к слиянию: я не гарантирую, что смогу сдержаться.– Зачем же тебе сдерживаться, раз нам обоим так этого хочется? – Она обняла его за шею и притянула к себе. – Я готова, Сикандер. Может быть, утром я себя возненавижу, но сейчас готова. Будь так добр, избавь меня от этой проклятой девственности!При этих ее словах он не мог не улыбнуться. Ему было трудно ей верить.– А ты уверена, моя сладкая, моя дикая Эмма? Если бы я знал, что ты так к этому стремишься, то давно бы тебя от нее избавил.– Если этой ночью мне суждено стать жертвой тигра, будет неприятно умирать с мыслью, что я… что мной так и не обладал мужчина, особенно такой, как ты, Сикандер. Сожалеть я буду завтра, а сейчас мне хочется одного: слиться с тобой.– Никакие тигры тебя не тронут, Эмма. Я им не позволю. Если ты действительно готовишься сокрушаться о содеянном, то нам тем более надо постараться, чтобы было, о чем сожалеть и из-за чего мучиться угрызениями совести.– Я рада, что ты опять называешь меня Эммой, – прошептала она. – А ты будешь моим Сикандером. Моим красавцем, моим желанным Сикандером, превратившим меня в женщину, с которой я еще толком не знакома.– Зато с ней знаком я, – ответил он, гладя ей живот. – О, как хорошо я ее знаю! Она совсем не та, кем притворялась всю жизнь, до этого мгновения.– Какая же она? Расскажи мне, какая я, в кого ты меня превратил! – взмолилась она. – А лучше покажи!– Сейчас, – пообещал он. – Я все тебе покажу, маленькая распутница.Приподнявшись на одном локте, он раздвинул другой рукой ее бедра и вновь стал ласкать ее нежную плоть. На этот раз Эмма не сопротивлялась. Она позволила ему делать все, что он пожелает, а он пожелал привести ее в состояние неистовства. Она вздрагивала от его умелых прикосновений. Вздохи сменялись стонами, стоны лепетом, лепет мольбами. Она самозабвенно прижималась к нему, стремясь получить желаемое.Но когда наконец он проник в нее, Эмма охнула от неожиданности и боли.– Эмма? – Даже это короткое слово далось ему с трудом из-за участившегося дыхания. – Тебе больно, Эмма?Прежде чем ответить, она положила свои ладони ему на бедра и задвигалась, побуждая его следовать велению собственной плоти. Он пытался быть ласковым, хотел было дать ей время, чтобы привыкнуть к вторжению, но она нетерпеливо прижалась к нему.– Не отступай! – простонала она. – Возьми меня, Сикандер! Сделай меня своей. Преврати в женщину.Другого поощрения ему и не требовалось. Все произошло стремительно. Могучий взрыв превзошел все, что он когда-либо испытывал с женщинами. Ему казалось, что он изливает в нее не только семя, но и всего себя, какой он есть и когда-либо будет; она вбирала его в себя без остатка, выжимала досуха, забирала все, что он был способен отдать, а потом возвращала с лихвой.Наслаждение было сказочным, удовлетворение оставило позади самые безумные фантазии. Но этим все не исчерпывалось: когда потом они лежали рядом, сонные, пресыщенные, утомленные, он поймал себя на мысли, что еще не насладился ею до конца. Да и сможет ли он когда-нибудь пресытиться ею?! Эмма стала частью его самого, а он находил свое продолжение в ней. Он торжествовал, как и подобает мужчине, но за торжеством проглядывал страх. Что же теперь будет дальше?О том, чтобы ее отпустить, и речи быть не могло. Он хотел, чтобы она осталась с ним навсегда и каждую ночь проводила в его постели. Он мечтал научить ее всем секретам любви. Отныне она должна принадлежать только ему – в самом первобытном смысле этого слова. Кингстон вдруг понял, что, овладев Эммой, стал одержим ею… Останется ли она с ним? Как отнесется к Парадайз-Вью? Захочет ли жить там, а если захочет, то в каком качестве?Он вспомнил Лахри, свою красавицу возлюбленную. Теперь ее придется отослать, позаботившись о ее благополучии. Причем сделать это как можно быстрее, чтобы Эмма ни о чем не узнала. Присутствие в зенане остальных женщин он сумеет объяснить, но достаточно посмотреть на Лахри, чтобы понять, какого рода отношения их связывали. Нет, придется Эмму на какое-то время изолировать от зенаны. Конечно, она сама быстро проберется на женскую половину. Но прежде, чем это произойдет, он должен удалить оттуда Лахри, подыскав ей нового покровителя.Потребует ли Эмма брака? Сейчас, прижавшись к нему во сне, с сияющим лицом и перепутанными волосами, она выглядела такой же молоденькой, как его любовница, от которой он собирается избавиться в ближайшее время; но жениться на ней?! Это не укладывалось у него в голове. Он не представлял себя правильным британским мужем, как и Эмму – правильной британской женой. Да при всем желании у них ничего из этого не вышло бы. Все возражения, существовавшие прежде, никуда не делись и теперь. Он не британец, о чем знает весь свет. Любая форма открытых, освещенных законом отношений между ними – как и не скрепленных законом, – вызовет скандал и в британском, и в индийском обществе.Единственный способ избежать травли – это следовать первоначальному плану: она будет няней его детей, он – ее работодателем. В Парадайз-Вью придется первым делом нанять для нее айю, а также позаботиться о соблюдении тайны перед гостями и слугами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119