Речь шла о каких-то его операциях с недвижимостью компании в Южной Африке. В чем конкретно заключались эти операции, Ричард говорить не хотел, но уверял ее, что действовал исключительно честно и порядочно. Беда в том, что закон отнесся к его действиям с излишней суровостью. В конце концов ему пришлось все же признать, что по факту этих сделок против него возбуждено уголовное дело.Объясняя все это, он то и дело украдкой бросал взгляд на жену. Ему никак не удавалось скрыть своего смущения и обрести обычную раскованность. Он все говорил и говорил, пытаясь изменить то, что изменить было уже поздно. Наконец, он не выдержал. Его сломило то, что он прочел в глазах жены. Оно мелькнуло и тут же исчезло, но он успел заметить: презрение.Он рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях.— Это все. Tea, — хрипло выговорил он. — И что же ты теперь намерена делать?Она, не колеблясь, подошла к нему, опустилась рядом на колени и взглянула ему прямо в глаза.— Ничего, Ричард.Он робко ее обнял.— Так ты не бросишь меня?— Конечно, нет, милый. Конечно, нет. Этого он уже не выдержал.— Но я же вор, Tea! Если отбросить все красивые слова, я самый обычный вор!— Что ж, значит, я жена вора. Мы либо вместе справимся с этим, либо вместе опустимся на дно. Оба замолчали. Наконец Ричард произнес:— Слушай, Tea, у меня есть один план, но о нем мы поговорим позже. Давай обедать. Сходи переоденься. В это мое любимое платье.., ты знаешь.., от Калло Калло — модельная мастерская в Лондоне, очень популярная в 50-е годы, название по фамилии владельца и кутюрье.

.Она удивленно подняла брови:— Но ведь мы обедаем дома?— Да-да, конечно, но оно мне так нравится… Надень его, сделай мне приятное. Оно тебе так идет!Tea вышла к обеду в платье от Калло. Сшитое из парчи теплого розового оттенка с тонким золотистым рисунком, с глубоким вырезом, обнажавшим ослепительные плечи и шею Tea, оно удивительно шло ей, придавая трогательное сходство с хрупким цветком магнолии.Ричард восхищенно посмотрел на жену.— Умница моя. Ты выглядишь просто потрясающе. Они прошли в столовую. В течение всего вечера Ричард был возбужден, непрерывно шутил и смеялся по любому поводу, точно стараясь забыть о какой-то неприятной мысли. Несколько раз Tea пыталась вернуться к неоконченному разговору, но он уходил от него.И только когда она уже вставала из-за стола, он неожиданно перешел к делу.— Подожди. Мне надо тебе кое-что сказать. Это касается моих неприятностей. Tea опустилась на стул.— Если нам повезет, — скороговоркой заговорил Ричард, — дело можно будет замять. Вообще-то, я был довольно осторожен, так что им совершенно не за что зацепиться, кроме одного документа…Он многозначительно замолчал.— Документа? — непонимающе переспросила Tea. — Ты хочешь сказать, его нужно уничтожить?Ричард поморщился.— Мне бы только до него добраться. Но в этом-то и вся загвоздка.— У кого же эти бумаги?— Да ты его знаешь: Винсент Истэн.Tea тихонько ахнула, и Ричард удивленно на нее взглянул.— Понимаешь, я подозревал, что без него тут не обошлось, потому и приглашал к нам так часто. Помнишь, я еще просил тебя быть с ним полюбезнее?— Помню.— Странное дело: мне так и не удалось с ним подружиться. Не знаю уж почему. Но ты ему понравилась. Я бы даже сказал, слишком понравилась.— Знаю, — спокойно ответила Tea.— Да? — искоса взглянул на нее Ричард. — Вот и отлично. Тогда ты поймешь меня с полуслова. Сдается мне, что если к Винсенту Истэну поедешь ты, он не сможет отказать.., если ты попросишь его отдать эти бумаги. Ну, ты понимаешь: возвышенные чувства и все такое…— Я не могу, — поспешно сказала Tea.— Да брось ты.— Об этом не может быть и речи.По лицу Ричарда поползли красные пятна. Tea поняла, что он с трудом сдерживается.— Милая моя, ты, кажется, чего-то не понимаешь. Этот документ означает для меня тюрьму, а тюрьма — крах, бесчестье и унижение.— Ричард, Винсент Истэн не станет использовать эти бумаги против тебя, обещаю.— Не в этом дело. Он может сделать это невольно. Он ведь даже не понимает, что они для меня значат. Они заговорят, только если сравнить их с моей отчетностью, а все эти цифры скоро станут известны. Я не могу сейчас вдаваться в детали, но пойми: он может уничтожить меня даже не подозревая об этом. Его следует предостеречь.— Так сделай это. Напиши ему.— Что ему до меня? Нет, Tea, другого выхода нет. Ты мой единственный козырь. Ты моя жена. В конце концов, это твой долг — помочь мне. Поезжай к нему сегодня же вечером…— Только не сегодня! — вырвалось у Tea. — Хотя бы завтра.— Господи Боже, Tea! Как ты не понимаешь? Завтра может быть уже поздно. А вот если ты поедешь к нему прямо сейчас, немедленно…Он заметил, что она дрожит, и истолковал это по-своему.— Знаю, милая моя девочка, знаю: все это жутко неприятно. Но речь идет о жизни и смерти. Tea, ты же не оставишь меня в такую минуту? Ты сама говорила, что пойдешь ради меня на все.Tea услышала свой голос, резкий и неестественный:— Нет, и на то есть причины.— Пойми, речь идет о жизни и смерти. Я не шучу, Tea. Смотри.Он рванул на себя ящик письменного стола и выхватил оттуда револьвер. Если он и играл, то играл слишком уж натурально.— Если ты откажешься, я застрелюсь. Я не вынесу скандала, Tea. Скажи “нет”, и меня не станет. Клянусь честью, я это сделаю.— О нет, Ричард, только не это, — выдохнула она.— Так помоги же!Он швырнул револьвер на стол и упал перед женой на колени.— Tea.., если ты любишь меня, если когда-нибудь любила, сделай это, сделай ради меня. Ты моя жена, Tea. Мне больше не к кому обратиться.Он продолжал ползать перед ней на коленях и умолять, пока Tea не услышала свой голос:— Ну хорошо, хорошо. Да.Ричард проводил ее до двери и поймал такси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62