Что-то было! Не могло не быть. Это говорю вам я, Эркюль Пуаро! Ваша память наверняка зафиксировала один или два штриха.Леди Аствелл печально покачала головой.— Я вообще едва замечала его присутствие. Просто не держала его в голове.— Ваши мысли были заняты совсем другим, да?— Вот именно.— Например, враждебность вашего мужа к Лили Маргрейв?— Да… Вы, оказывается, знаете уже и это, месье Пуаро?Ответ маленького бельгийца прозвучал с комичным высокомерием:— Для меня не существует ничего скрытого, мадам!— Я нежно привязана к Лили, зачем отпираться, если вы и так заметили? Рьюбен начал накручивать всевозможные предположения на ее счет из-за фальшивого рекомендательного письма. Заметьте, я тоже не отрицаю, что она сжульничала.Ну и что? Да я в молодости и не такое вытворяла! Думаете, легко иметь дело с директорами театров? На любые штучки пойдешь, лишь бы получить ангажемент. В такой момент я тоже что угодно написала бы, сказала, подделала… Лили хотела получить это место, и естественно, что она пренебрегла некоторыми условностями, хотя это выглядит незаконно.Поверьте, в некоторых делах мужчины — просто круглые идиоты!Рьюбен так раскипятился, словно она служила у него в банке и имела дело с миллионами. В тот вечер и я была не в своей тарелке. Обычно мне удается уломать Рьюбена, но тут он уперся, как упрямый осел, мой бедняжка. Посудите сами, могла ли я думать в это время про какого-то секретаря? Да и вообще, Трефузиус вроде невидимки; он не из тех людей, на которых обращают внимание. Он пребывал где-то поблизости, вот все, что можно сказать.— Я тоже отметил это. Мистер Трефузиус личность на редкость тусклая. Не из тех, кто поражает воображение.— Чего нет, того нет. Полная противоположность Виктору, — сказала леди Аствелл.— О мистере Викторе Аствелле я рискнул бы заметить, что он самовзрывающийся, не так ли?— Прекрасное определение! Причем взрывается на весь дом, как фейерверк, — воскликнула леди Аствелл с некоторым даже удовольствием.— Натура, переполненная эмоциями, — вставил Пуаро.— О, если его завести, он сущий дьявол! Хотя мне ни капельки не страшно: от него больше шума, чем вреда. Пальба в небо, вот что такое Виктор.Но Пуаро уже с безразличием смотрел в потолок.— Так вы ничего не припомните, что бы остановило ваше внимание в связи с секретарем в тот вечер?— Могу повторить, месье: порукой только моя женская интуиция.— Которая если и не доведет одного до виселицы, то уж другому не помешает быть повешенным, — подхватил Пуаро. Леди Аствелл, — серьезно продолжал он. — Раз вы искренне верите в невиновность мистера Леверсона, а свои подозрения другого лица считаете важными, то не согласитесь ли на один эксперимент?— Какой еще эксперимент? — подозрительно осведомилась леди Аствелл.— Не согласитесь ли вы, чтобы вас подвергли гипнозу?— Господи, да зачем же?Пуаро подсел к ней поближе.— Если я начну объяснять вам, мадам, что в основе всякой интуиции лежат бессознательно зафиксированные мозгом факты, боюсь, вам станет скучно. Поэтому поясню проще: эксперимент, который я вам предлагаю, может иметь решающее значение для спасения жизни несчастного молодого человека. Вы ведь не откажетесь?— Гм. Кто же меня будет усыплять? Вы?— Один из моих ученых друзей, мадам. Если не ошибаюсь, как раз его автомобиль остановился у вашего подъезда. Слышите?— Кто он?— Доктор Казалет с Харли-стрит.— Постойте… А это надежный человек?— Он не шарлатан, если вы это имеете в виду. Его пациенты из лучших домов. Совершенно спокойно можете довериться ему.— Ладно, — сказала со вздохом леди Аствелл. — Я не больно верю, но раз вы настаиваете… Попытка не пытка. По крайней мере, мы не упустим ни одной возможности помочь Чарльзу. Я ни в чем не хочу мешать вам.— Тысяча благодарностей, мадам!Пуаро шариком выкатился из будуара и вскоре возвратился в сопровождении полного человека в очках. Его круглое лицо и откровенно жизнерадостный вид никак не совпадали с представлением леди Аствелл о гипнотизерах.— С чего начнем наш спектакль? — настроившись на веселый лад, спросила она.— Никаких сложностей, леди Аствелл, все чрезвычайно просто, — охотно откликнулся доктор. — Подложите подушку под локоток, займите самое удобное положение, вот так. И ни о чем не тревожьтесь.— С чего бы мне тревожиться? Посмотрела бы я на того, кто попробует усыпить меня или еще что-нибудь против моей воли!— Совершенно справедливо. Но раз вы согласились на наш маленький сеанс, это уже не против воли, не правда ли? сказал доктор с приятной улыбкой. — Все прекрасно. Месье Пуаро, выключите верхний свет. Леди Аствелл, будьте добры прикрыть глаза, словно вам дремлется.Он неслышно подошел к ней поближе.— Уже поздно. Вам хочется спать. Веки тяжелеют. Они смыкаются, смыкаются… их уже не разлепить. Вы погружаетесь в сон. Вы спите.Голос походил на умиротворяющее журчание, на тихое мурлыкание. Наконец, доктор наклонился и слегка приподнял правое веко леди Аствелл. С удовлетворенным видом он повернулся к Пуаро.— Все в полном порядке, — сказал он. — Начинать?— Да, пожалуйста.Теперь доктор заговорил иначе: отчетливо и властно.— Леди Аствелл, вы спите, но вы меня слышите? Способны ответить?Не меняя положения, она отозвалась бесцветным монотонным голосом, который прозвучал очень слабо:— Я слышу. Могу отвечать.— Я хочу, чтобы вы вернулись в тот вечер, когда был убит ваш муж. Вы помните этот вечер? Хорошо помните?— Да.Легкая нервная дрожь передернула ее.— Итак, вы за столом во время ужина. Что вы видите? Что чувствуете?— Я расстроена, сокрушаюсь из-за Лили.— Это мы знаем. Что вы видите вокруг себя?— Виктор в неумеренном количестве поглощает соленый миндаль, он такой лакомка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62