До этой даты ты считаешься несовершеннолетней, и твои действия ограничиваются строгими финансовыми нормами. Если тебе нужно больше денег, поговори со своим адвокатом.
– Обязательно. Предполагается, что ежемесячно я должна получать проценты, но я их ни разу не получала. Сегодня обязательно повидаю Гудчайлда!
Милли видела, как кули уносили Джеймса из дома.
Выйдя в гостиную, она с изумлением обнаружила там Анну, которая определенно могла слышать весь их разговор. Эта девушка обладает способностью появляться в самых неожиданных местах, подумала Милли. Она перемещалась по дому с удивительной скоростью. Несколько секунд назад комната была пуста.
Анна обернулась к ней, продолжая вытирать пыль с книжного шкафа.
– Доброе утро, Фу Тан, – сказала ей Милли. Анна ей поклонилась.
– Леди, какой жаркий день.
– В полдень жара будет еще сильнее. Анна спокойно улыбалась и тихо спросила:
– У вас болит голова?
– Нет.
– Мне кажется, что она болит у бедного хозяина. Я заговорила с ним, и он мне не ответил. У меня мало опыта общения с джентльменами. Может, им не нравится разговаривать по утрам.
– Твоему хозяину уж точно это не нравится.
– А он не болен? Простите меня, леди, но за три недели, что я провела здесь, я так привыкла к вам. Кроме моего брата Янга, у меня никого нет, поэтому я считаю вас своей семьей. Когда вам грустно, я тоже грущу.
– Фу Тан, я очень тронута твоей привязанностью.
– Да, вы для меня вроде как родственники. Вы знаете, что у нас, китайцев, очень почитают семейные узы. Вам тоже грустно, леди?
– Почему ты меня об этом спрашиваешь? – Милли стало любопытно.
– У хозяина такое грустное лицо. Что-то его, видно, сильно заботит. У мужчин, которые занимаются бизнесом, всегда такие лица. В мире, где живем я и мой Янг, нет ничего, кроме смеха.
– Ты тоже буддистка?
– Нет, я верю в Христа, как и вы, – солгала Анна. – Я видела, как вы ходили в христианский собор Святого Иоанна, туда, куда Мами вскоре отведет своего мужчину.
Милли улыбнулась.
– Так ты слышала, как мы говорили об этом? Не стоит верить всему, что мы болтаем, и вообще, поменьше слушай, иначе у тебя не останется времени на работу. Ты уже заказала второй завтрак и обед?
– Да, я это уже сделала. Мисс Мами поедет с ним на остров Стоункаттерс?
– Вполне возможно, но это ее личное дело, не так ли? – резко заметила Милли.
– Конечно, но только на этом острове живут змеи. Когда она будет там, ей следует быть очень осторожной, и чтобы обязательно были прикрыты ноги. Также следует опасаться белого и розового олеандра. Если сорвешь его цветы, пальцы станут липкими. Их нельзя подносить ко рту, иначе отравишься.
– Я обязательно передам это Мами.
– Вы там были?
– Прости, мне нужно идти, – сказала Милли.
– Я только спросила, были вы там или нет. Если вы когда-нибудь отправитесь на этот остров, пожалуйста, ведите себя там поосторожнее. – Анна широко улыбнулась.
– Какая ты добрая, так заботишься о всех нас.
Раскаленное солнце просто сжигало Гонконг. На пирсе Блейка залив сверкал, как драгоценный камень. Маленькие волны танцевали и качали лодки и сампаны.
Вдоль берега стояли склады богатых людей.
Ближе к воде под вывесками «Цветок в тумане» располагались публичные дома. За красивыми ставнями прогуливались китайские и португальские леди сомнительной репутации и чистоты.
В старых артиллерийских бараках говаривали, что встреча с ними могла запросто уложить мужчину в гроб всего лишь за один доллар.
Милли шла медленно, обмахиваясь веером. Стояла жара. Носилки и полуобнаженные кули, согнутые под тяжестью седоков и груза, пробегали мимо нее по Квинс Роуд. Старую набережную начали перестраивать, и толстые жены этих седоков, укрывшись под бамбуковыми зонтиками, степенно прогуливались с потными и краснолицыми клерками, бесцеремонно перемывая всем косточки.
Офис господ «Гудчайлд энд Гудчайлд» располагался рядом со старым банком Метесона. Милли деловито прошла по прохладному мозаичному полу и подошла к конторке, чтобы навести справки.
– Пожалуйста, мне нужен мистер Гудчайлд-старший, – обратилась она к клерку.
– Как мне представить вас, мадам?
– Миссис Милдред Уэддерберн.
– Простите, по какому вы делу?
– По личному.
Милли покачивала ручку зонтика, выточенную из слоновой кости. Ее белизна, как и белизна длинного в складку платья, ярко выделялись на фоне тускло-коричневой мебели.
Клерк, с желтоватым лицом и со сдвинутым на кончик носа пенсне, даже не двинулся с места.
– Мадам, я все же хотел знать суть вашего дела. Комната мистера Гудчайлда находится на верхнем этаже, и, заранее узнав, что вам требуется, он сможет сразу принести сюда ваши бумаги. Пожалуйста, объясните мне цель вашего визита.
Милли вздохнула.
– Это касается адвокатской опеки над моими деньгами, которая будет иметь силу до моего совершеннолетия.
– Понятно. К сожалению, мистер Гудчайлд-старший только что уехал к своему клиенту.
– Тогда пусть меня примет мистер Гудчайлд-младший.
– Увы, мадам. Мистер Гудчайлд-младший болен. Лихорадка.
Милли понимающе кивнула.
– Весьма сожалею. Есть тут кто-нибудь еще, кто поможет мне в этом вопросе?
– Боюсь, что нет.
– Но поймите, что речь идет о больших суммах. От маленьких глазок под стеклами пенсне побежали лучики морщин.
– Мэм, в этом нет никакого сомнения. Как правило, под опеку берут значительные суммы.
– Тогда тем более странно, что никто из ваших сотрудников не желает мне помочь. Почему такое неуважение?
– Ну что вы, мадам. Я передам им вашу просьбу, и кто-нибудь навестит вас при первой же возможности. Может, и мистер Уэддерберн будет дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101