– Только одного, их нынешнего предводителя. Было время, когда он был уважаемым человеком. Еще мальчиком он приехал из Шанхая и стал компрадором – поставщиком товаров для магазинов и клубов. Но для Эли этого было мало. Он был родом из Балтиморы, и ему хотелось преуспевать в делах. Ему хотелось получать большие доходы и быстро разбогатеть, поэтому он стал заниматься чаеводством.
– Он – американец?
– И притом самого худшего образца. Последуй моему совету и запрись в своей кабине – с женщинами он сущий дьявол.
– Это еще интереснее.
– Веди себя хорошо. Моя забота доставить тебя целой и невредимой твоему папочке, а через месяц, говорят, ты станешь благочестивой замужней женщиной.
– Не напоминайте мне об этом!
– Эго, – окликнул первый помощник, крупный светловолосый немец, и О'Тул отправился наблюдать за погрузкой. Но прежде чем он ушел, Милли одарила его еще одной улыбкой. Такую улыбку никогда не позабудешь. Большинство людей, подумал он, улыбаются одними губами, а эта девушка умеет улыбаться всей своей душой.
– Почаще улыбайся, Милли Смит, – сказал он. Суиткорн, официант-китаец с косичкой, получивший такое прозвище за свое пристрастие к американским вещичкам, принес Милли ее утреннюю чашечку кофе. Она в этот момент сидела в кресле на палубе. По-английски он говорил прилично: обучался в миссии.
– Хотите посмотреть, как чаеводы входят на корабль, мисси? – И добавил: – Уже идут, да? Очень-очень?
Милли опять подошла к поручням и увидела группу рикш, мчащихся по пристани, их пассажиры – все, кроме одного, явно пьяные – улюлюкали и свистели, словно индейцы из племени сиу подгоняя своих лошадок.
– Вы знаете этих людей? – спросила она.
Он кивнул и повернул к ней свое круглое желтое лицо.
– Суиткорн знает здесь всех, мисси.
– Вы, значит, знаете их имена? – Она кивнула в сторону причала.
– Знаю только одного – Большого Эли, их предводителя. Остальные – просто пьянь. Все – очень плохие люди, мисси, и ищут дурных женщин. – Он указал на то место, где остановились рикши: шестеро пассажиров, пошатываясь, выходили из повозок. Крупный мужчина в белом тропическом шлеме под цвет костюма расплачивался с кули.
– Видите его – большого, это их предводитель Эли.
– Предводитель?
– Он – очень плохой человек. Одно время я там мало-мало работал. Он всегда дерется и бегает за хорошенькими женщинами. В течение многих месяцев они вместе с местными жителями собирают чайный лист Малайские девушки быстро бегают, а Эли за ними. Я это видел. Быстро бегают. Очень-очень. Но этот Эли еще быстрее. И когда он их догоняет… Вы никогда не слышали таких воплей. Но я уже привык. Я читал в миссии Библию от Книги Бытия до Откровения Иоанна. Вы знаете Библию, мисси?
Она улыбнулась ему.
– Довольно хорошо.
– Вы знаете, сколько слов в Ветхом Завете?
– Боюсь, что нет.
– Суиткорн скажет вам, и вы скажете своим детям. В Ветхом Завете около шестидесяти тысяч слов, в Новом Завете – сто восемьдесят две тысячи. Я их считал.
– Милостивый Боже!
– В Библии нет строф, в которых больше шести слов. Об этом вы знаете?
– Правда?
– Самая маленькая строфа – тридцать пятая из одиннадцатой главы Святого Иоанна. Что еще угодно узнать?
– Я вижу, что Библию вы знаете, Суиткорн!
– Лучше, чем Эли Боггз. Он – очень плохой человек.
– Что еще вы о нем знаете?
– В английских клубах Гонконга его не любят. Очень-очень он плохо разговаривает, грубо, прошу прощения, но это я не вру. Я еще мало-мало подавал обеды англичанам в Гонконгском клубе, а потом я его не видел. Вы этот клуб знаете?
– Пока нет, – ответила Милли.
– Я там подавал, когда Эли был еще компрадором и продавал бакалейные товары, понимаете? И толстая пожилая английская леди говорит мне: «Бой, – говорит она, – ты подаешь этих устриц замороженными, не так ли? В Гонконге так делать нельзя, – говорит она. – Убери их и разморозь как следует. И еще. Ты называешь это мясо бараниной, да?»
– Очень бараниной, мисси, – сказал я ей. – Устрицы замороженные из Англии, очень холодные, прошу прощения.
– Не смей мне перечить, а то вылетишь на улицу, – сказала она. А рядом с ней сидел этот Эли, пьяный от виски, но очень добрый к китайцам, заметьте это. И он вежливо сказал:
– Мэм, позвольте мне заверить вас в одном. Вы говорите, что мясо на вашей тарелке не баранина?
– Это свинина, молодой человек. Уж я как-нибудь отличу баранину от свинины.
– Это – молодая баранина, мэм, – сказал Эли. – Я компрадор, и я сам привез ее контрабандным путем. А что касается устриц, то они всегда приходят замороженными, иначе они бы не сохранились. – Тут поднялось много джентльменов с кулаками на Эли, а леди закричала:
– Извольте объяснить, как сюда попал этот пьяный американец!
– Боже милостивый, – прошептала Милли.
– Да, да, – добавил Суиткорн. – И я тоже сказал Боже милостивый. Потому что эта английская леди сказала:
– Уберите его отсюда, слышите меня? Вышвырните его!
– И что потом? – прошептала Милли.
– Тогда собралось много народу. Солдаты в голубой и красной форме, они схватили Эли, чтобы его вышвырнуть. Столы перевернули, вино пролили, люди падали, а Эли их бил и кричал:
– Если она не может отличить свинину от баранины, какая из нее тогда хозяйка, черт ее побери! А если она хочет, чтобы устрицы были теплыми, пусть подавится. – И он швырнул прямо в нее устрицы. Очень большая женщина. Вы понимаете, с очень большой палубой.
– Не может быть, – вскрикнула Милли.
– Очень-очень может! – выкрикнул Суиткорн. – А потом эта толстая женщина упала в обморок, все стали ее обмахивать, а ее муж снимал с нее устрицы. Говорю вам, мисси, этот Эли много-много обижает, поэтому его схватили и выгнали, а Гонконгский клуб больше не получает устриц от Эли Боггза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101