– Все решить?
Она прекрасно знала, на что он намекает, но не собиралась облегчать его задачу.
– Ваш отец наверняка говорил вам о том, что весьма одобрил бы наш с вами союз. Ведь говорил?
– Да, в двух словах. Это больше походило на приказ!
Уэддерберн хохотнул.
– Он бывал резок, но теперь вы по крайней мере знаете его намерения. Я сделаю все необходимые распоряжения. Кстати, один раз я уже был женат. Вы знали об этом?
– Нет, не знала.
Он заставил ее остановиться и улыбнулся ей. Она заметила, что его редкие волосы у висков начинают седеть, в глазах его была усталость человека, постоянно имеющего дело со всякими бумажками. К своему удивлению, она заметила, что он ниже ее ростом.
Уэддерберн вновь заговорил:
– Видите ли, колония не очень подходит для женщин. Они для этого слишком деликатно устроены. Ходят легенды, что Гонконг был завоеван цветущими женщинами, носившими модные в ту пору нижние юбки, целую кучу. Они, дескать, прогуливались по Спринг Гарден Лейн и другим столь же романтическим местам, раздавая направо и налево приказы местному населению. Но на самом деле все было совсем иначе. Женщинам здесь пришлось ой как туго.
– Но, насколько я успела заметить, кое-кому из них все же удалось выжить, – ответила Милли, вспоминая многочисленных увесистых дам, которые, развалившись в паланкинах, направлялись на званые вечера.
– Возможно, но долго они не выдержат. Кто-то из них станет жертвой лихорадки, а те, кто выживет, обречен на тоску по дому, мечтая убраться подальше от сырости. Моя жена не переносила скуки. Бесконечные вечера, встречи… Так вот, вы должны знать. Я планирую вскорости вернуться в Англию.
– Прекрасная идея, мистер Уэддерберн.
– Вы не хотите звать меня просто Джеймс?
– Не раньше, чем мы поближе познакомимся.
– Вы правы, нам необходимо сойтись поближе, почаще бывать на разных приемах. Начнем с ежегодного бала губернатора. Он назначен на следующий вторник.
– Меня там не будет.
Очевидно, он не привык, чтобы ему перечили.
– Но почему? Почему вы отказываетесь? Ведь мы все равно очень скоро поженимся.
– Почему же «очень скоро», мистер Уэддерберн? Он тут же напустил на себя раскаяние.
– Ах, детка, не нужно горячиться. Я немного поторопился, простите – никогда не любил начинать издалека. А эта ваша задержка с прибытием и чертовы разговоры о выкупе, все это просто выбило меня из колеи. Я прекрасно вас понимаю, поверьте.
Он повысил голос:
– Этот проклятый Эли Боггз за многое должен ответить! Мало того, что он напал на корабли компании, разделавшись с их командой, у него хватило наглости требовать выкупа. Именно это укоротило жизнь вашего умирающего отца. Официально, я возглавляю флот на этом острове – это кроме всех прочих моих государственных обязанностей. Я не успокоюсь до тех пор, пока не вышвырну этого подонка из наших вод!
Он тяжело дышал, щеки над тугим воротничком стали апоплексически красными.
– Простите мне мою несдержанность, Милли, а также несколько преждевременный разговор о браке. Мы вернемся к нему позже, после того, как вы хорошенько все обдумаете.
– Я уже все обдумала, мистер Уэддерберн. Я не выйду замуж ни за вас, ни за кого бы то ни было. Пока сама этого не захочу.
– Но ваш отец ясно давал мне понять…
– Он не имел права распоряжаться мной. Это моя жизнь, а не его.
– Но это записано в его завещании. Он совершенно точно говорил мне…
– Завещание еще не вскрыто, сэр. И мне нет дела до того, что там написано.
После этих слов он не па шутку разволновался.
– Но вы просто ничего не понимаете, детка! Если соединить наши состояния, мы станем величайшей финансовой фирмой. Это же миллионы долларов. Акционеры…
– В таком случае, придется разочаровать акционеров. Простите меня, вы сами начали весь этот разговор.
– Давайте не будем спешить! – Уэддерберн похлопал ее по руке. – Сейчас явно не подходящий момент. И я еще раз приношу извинения за свою неуклюжесть. Да и погода сегодня против меня – страшно жарко.
Он расслабил свой накрахмаленный воротничок.
– Я могу навестить вас в следующий вторник? Перед тем, как будет прочитано завещание вашего отца?
– Всегда рада видеть вас, мистер Уэддерберн, если вы больше не будете говорить о браке.
– Вижу, что вы просто перевозбуждены.
– Напротив, я совершенно спокойна. Ждем вас во вторник. Мами и я будем очень рады.
14
С озабоченным видом, уперев руки в бока, Мами кричала, стоя под окном Милли в саду:
– Мисс Милли!
– Да?
– Где вы?
– В ванной, я же тебе говорила.
– Если вы хотите скрести себя весь месяц июль, то всю кожу сотрете. Вы собираетесь сюда спуститься или нет?
– А в чем дело?
– К вам пришли.
– Кто?
– Этот жирный Уэддерберн. Так вы принимаете или нет? Я уже устала врать всем этим людям.
– Скажи, что я в ванной.
– Я так и сказала, но он и не шевельнулся. Если вы к нему не спуститесь, говорит, то сам поднимется наверх.
– Мами!
– Нечего «маммить». Никогда не видела, чтобы человек так выходил из себя. Что вы такое с ним сделали?
Стояло жаркое летнее утро. Гонконг плавился под солнцем, как в горне.
– Такой денек, что даже холодным чаем не спастись, – сказала Мами. – И что я такого сделала, что угодила в такое местечко? Господи, мисс Милли, вы такая прохладненькая! Просто чудо!
Милли только что вошла в гостиную в своем черном кружевном траурном платье. Джеймс Уэддерберн тяжело поднялся с дивана, чтобы приветствовать ее, причем его собственные телеса, казалось, так и распирали сюртук и желтовато-коричневые клетчатые брюки. Сложив перед собой руки, он оценивающе на нее взглянул.
Почему-то всякий раз, когда видела Уэддерберна, она невольно начинала сравнивать его с куда более привлекательным Эли Боггзом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101