Эмил кивнул в знак согласия, и Эндрю вышел под струи дождя.
— Как он только держится? — спросил Пэт, делая знак Эмилу налить ему еще стаканчик.
— Эндрю всегда умеет держать себя в руках. Но он очень тяжело переживает гибель Шовалтера и его ребят.
— Да, это воспринимается особенно тяжело, когда несешь ответственность за чужие судьбы, — тихо ответил Пэт.
— Мы подготовились настолько, насколько это было возможно, — сказал Эмил.
Он забрал у Пэта пустой стаканчик и вылил из фляжки остатки для себя. Пэт вздохнул и опустил голову.
— Хотелось бы иметь еще месяцев шесть в запасе на подготовку. Но я думаю, добрый доктор, что игра окончена, и Эндрю об этом знает.
— Мы ждали этого целый год, отступление растянулось на три месяца с самого Потомака. Через одну-две недели так или иначе все будет закончено.
— И ты знаешь, как именно.
— Я не уверен, — понизив голос, сказал Эмил. — Эти ребята знают, что поставлено на карту. — Доктор кивком головы указал на висящий на стене плакат с фотографией сцены кровавой резни под Суздалем: — Мы все еще можем разбить этих ублюдков.
— Что ж, ради этого мы так долго отступали, — усмехнулся Пэт. — Я не согласился бы упустить такое зрелище даже за билет до Нью-Йорка. Я теперь командующий корпусом, важный и могущественный, как Хэн-кок или блаженной памяти Джон Рейнольдс, хороший был вояка.
Пэт поднял пустой стакан и допил последнюю каплю.
— Мы дадим им генеральное сражение, а когда мерзавцы нас перебьют, то пожалеют, что связались с нами.
— Ты в самом деле думаешь, что все кончено?
— А что еще остается думать? — снова засмеялся Пэт. — Это будет адское веселье. Через неделю я надеюсь принять участие в самой грандиозной битве после Геттисберга.
Глава 9
Сколько еще он выдержит такой режим? Хотя в данный момент его это мало заботило. В конце концов, неужели так уж необходимо спать?
Чак Фергюсон оперся на локоть и посмотрел на девушку. Она погрузилась в сон, оливковая кожа сияла в бледных лучах луны, заглядывающей в окно. После вчерашней грозы вновь вернулась жара. К полудню даже в лесу стало нестерпимо жарко, тучи мошкары и москитов изводили рабочих. Хижина Чака тоже успела нагреться, и в любовном угаре они сбросили на пол шерстяное армейское одеяло.
Перед Чаком лежала обнаженная девушка, ее полные груди вздымались мягкими холмами. Чак осторожно провел рукой по ее коже, немного помедлил на округлых ягодицах. Он снова почувствовал возбуждение. Впрочем, для этого ему хватало одного взгляда на Оливию.
Она вздохнула и потянулась, потом придвинулась поближе, все еще не просыпаясь, взяла его руку и положила себе на грудь.
Чаку не терпелось разбудить ее и снова продолжить любовные игры. Но он посмотрел на часы. Некогда.
Он легко поцеловал ее в шею, тихонько поднялся с кровати и натянул на себя синие армейские брюки и свободную русскую рубашку. Надо было проверить, как идет ремонт и перевооружение «Клипера янки 2». Бригада рабочих трудилась над ним без остановки, им помогали и те, кто обслуживал ранее два других аэростата.
«Клиперу янки II» и четырем другим оставшимся аэростатам предстояло выполнить почти невозможное. Пока не кончится война, они не смогут построить больше ни одной машины, поскольку запас шелка для баллонов иссяк. Если в ближайшем будущем баланс сил не восстановится и мерки по-прежнему будут господствовать в воздухе, положение станет угрожающим.
Чак надел ботинки и вышел из хижины, осторожно прикрыв за собой дверь. В дальнем конце площадки, из-под навеса уже показался один из аэростатов, вокруг его баллона лунный свет образовывал слабое сияние. Чак подошел ближе, не отрывая от корабля восхищенного взгляда. На борту кириллицей и латинскими буквами было выведено название: «Звезда Запада». Пока он выглядел просто великолепно.
Чак немного понаблюдал за полетом грифов, круживших над поляной, и за стаей уток, показавшихся над заболоченной поймой Сангроса. Взмахи птичьих крыльев навели его на мысли о других полетах. Как только окончится эта проклятая война, надо будет поэкспериментировать с этой идеей.
Экипаж из двух человек, вспотевших в своих парусиновых комбинезонах, с защитными очками на лбу, в последний раз обходил аэростат, проверяя все узлы. — Все готово? — спросил Чак. Пилот кивнул, но ничего не сказал. Чак отступил в сторону и оставил их в покое. Он хорошо понимал, в каком стрессе находятся люди перед полетом.
Команда обслуживания была примерно в таком же состоянии. Между экипажем и рабочими существовала необъяснимая связь. Рабочие любовно готовили корабли к полетам, беспокойно наблюдали за их подъемом, а потом долгие часы напряженно ожидали возвращения и бегом поднимались на наблюдательную вышку, как только поступал сигнал о приближении аэростата, После приземления все внимательно выслушивали малейшие подробности рассказа нилота о произведенных им маневрах, но вместо того, чтобы смотреть на летчиков, придирчиво разглядывали корабль. Они чуть не впадали в ярость, когда обнаруживали пробоины от пуль, относясь к своим машинам как к любимым детям. Даже если аэростат не приходил на базу, они все равно продолжали ждать и сидели у порога пустого ангара; отказ от этого дежурства означал бы конец надеждам. Чак прошел дальше, к ангару «Клипера янки II». Вокруг помещения были развешены красные флажки, казавшиеся черными при свете луны. Этот сигнал предупреждал о том, что баллон аэростата наполняется водородом. Снаружи негромко жужжала небольшая помпа, стояли цинковые баки и сосуды с серной кислотой. Газ по матерчатому рукаву уходил внутрь ангара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129