Ударила еще одна пушка, заряд картечи выбил чуть ли не всю шеренгу, но атака продолжалась.
Винсент выглянул из кабины. Его солдаты были готовы. Конница приближалась, и, как только первый из всадников подскакал вплотную, люди открыли огонь. Поднялся невообразимый шум, грохотали выстрелы, люди, мерки и лошади кричали и визжали в пылу сражения. Первая шеренга полегла, за ней накатывалась целая лавина конников, но путь им закрывала длинная стена из вагонов и платформ. Задние ряды мерков не снижали скорости в полной уверенности, что скачут к победе, а передние натыкались на вагоны, возникла невообразимая давка, в то время как солдаты методично вели огонь из-за составов. Мерки стали спрыгивать с лошадей и метаться вдоль вагонов, тогда люди пустили в ход штыки. Пол под ногами Винсента ходил ходуном, паровоз угрожал опрокинуться, но пока держался.
Машинист свесился из окна кабины и стрелял в мерков, а затем открыл клапан горячего пара. Снаружи раздались дикие вопли ошпаренных мерков. Винсент расстрелял все патроны и бросил бесполезный револьвер на пол. Он достал саблю, но рана в руке напомнила о себе острой болью.
Вдруг машинист со стоном рухнул на пол, из его груди торчала стрела. Последним усилием он дотянулся до иконы, прижал ее к себе и умер.
Совсем рядом раздался мушкетный выстрел. Винсент увидел мерка, пытавшегося, забраться в вагон. Внезапно лицо мерка разлетелось вдребезги, и он рухнул на землю. Рядом с лежащим машинистом скорчился кочегар, сжимавший в руках еще дымящийся мушкет. Затем он отбросил в сторону разряженное оружие, распахнул дверцу топки, набрал полную лопату мерцающих углей и с диким хохотом швырнул их в окно.
Кочегар тоже упал со стрелой в груди.
К открытой двери кабины подскочил мерк и запрыгнул внутрь, заслонив от Винсента весь окружающий мир. Отчаянным усилием Винсент рванулся вперед и погрузил лезвие сабли в живот врага. Глаза мерка широко раскрылись от изумления и боли, он выронил и обеими руками схватился за лезвие.
Винсент попытался выдернуть саблю, но тщетно. Мерк упорно смотрел ему прямо в глаза. Винсент отшатнулся, дико закричал и изо всех сил потянул саблю; лезвие вышло из тела мерка, он завалился на бок. Но при этом продолжал смотреть в глаза Винсенту, слабо ухмыляясь.
— Хороший удар, человек. В тебе есть дух «ка», — на ломаном русском произнес мерк.
Винсент молча уставился на врага, и в этот момент раздался сигнал горна.
С криком бессильной ярости Тамука покинул строй наступавших.
Здесь нужны были пешие воины и пушки. Внизу, в долине, царило сущее столпотворение. Он видел разрозненные отряды, разбитые орудия, тысячи обезумевших воинов, покидающих поле боя; некоторые дрались между собой за фляги с водой, снятые с убитых. Прямо перед ним мерки давили друг друга, налетев на стену из поездов. Воины могли только стрелять из луков поверх голов своих товарищей, не в состоянии двинуться ни вперед, ни назад. С фланга артиллерийские орудия продолжали посылать убийственные залпы картечи, но никто из всадников не мог даже приблизиться к бастиону.
Справа раздался оглушительный залп, и Тамука увидел небольшой отряд вражеской пехоты.
Надо было ударить немного левее. Он увидел это со всей ясностью, несмотря на сгущающиеся сумерки. Там, за хрупкой линией обороны позади поездов не было никого, ни одного скота. Если бы не эта последняя уловка с поездами, сейчас его воины могли бы праздновать окончательную победу.
Тамука повернул голову и на короткий миг увидел его; он скакал вдоль линии огня и размахивал единственной рукой. Тамука почувствовал его страх и отчаяние, ощущение проигранной битвы. В это мгновение он стремился умереть и тем самым искупить свои грехи. Но мгновение пролетело, он пропал из виду.
— Я победил, дьявол, я победил тебя! — в ярости закричал Тамука, несмотря на то, что атака вокруг него явно ослабевала. — Еще одно усилие, и победа будет за мной!
После этого кар-карт резко повернул коня и направился в тыл.
Эндрю доскакал до батареи и в изумлении остановился. Прямо перед ним вражеские всадники в смятении давили друг друга, сотни тел устилали подступы к батарее, натиск конницы разбился о стену из трех составов.
Вдруг раздался безумный крик ярости: пехотинцы, рядом с ним, шатаясь от усталости после долгого перехода и пробежки на последней миле, смешав строй ринулись на врага. Эндрю отыскал глазами Марка. Старый римлянин высоко поднялся в стременах и, размахивая коротким мечом, с восторженным криком устремился вперед.
С фланга донесся очередной залп, подошедшие солдаты Марка вступили в сражение. Снаряды врезались в плотную толпу мерков, обезумевшие кони громко ржали, сбрасывали всадников и разбегались в разные стороны.
— Господи, этот мальчик снова совершил невероятное! — крикнул Марк.
Эндрю тяжело ссутулился в седле.
Он уже думал, что все пропало, ощутил холодок безнадежности, почта облегчение при мысли, что настало время умереть. Но война продолжалась, в последний момент они получили еще один шанс. Эндрю совершенно обессилел. Напряжение и отчаяние последних двух дней как никогда глубоко затронули его душу. Он сидел в седле, смотрел, но ничего не видел. Даже того, как солдаты Марка окончательно разбили конницу мерков и отбросили ее назад.
Винсент скорчился в углу кабины, позади него лежали тела машиниста и кочегара. Снаружи доносились хриплые восторженные крики, визг лошадей, нечеловеческие вопли раненых. Но все же шум боя начинал стихать.
— Я думал, мы победим, — произнес мерк между стонами.
Из его рта на металлический пол стекал ручеек крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129