— Почему — что?— Почему это не поможет? — терпеливо переспросила Элисса.— Это считается неприличным и неподобающим, — ответил Майлс, искренне пожалев, что вообще завел этот дьявольски трудный разговор.Ему следовало утащить Элиссу в постель и продемонстрировать все на деле. Зачастую действия оказываются более убедительными, чем слова — как бывшему солдату, ему надлежало помнить об этом. Проклятие, он допустил смертельную стратегическую ошибку!Элисса продолжала допытываться:— Потому, что я незамужем? Или потому, что я женщина?— Вы замужем, — напомнил Майлс.— Значит, мы опять вернулись к вопросу пола?Майлс обуздал свое нетерпение.— По-видимому, да.Элисса отставила бокал и уставилась на каплю, сползающую по его стенке.— Должна признаться, что я не намерена оставаться невеждой после свадьбы, сэр.— Вы не останетесь невеждой, мадам, — пообещал Майлс. — Опыт научит вас всему, что вы желаете узнать, — Майлс замолчал. Затем внезапно решил применить иную тактику. — Попробуйте думать об отношениях между мужчиной и женщиной, как о пиршестве чувств.Элисса вздернула голову и с живым интересом уставилась на него.— Вы опять говорите о еде в переносном смысле, милорд?— Вот именно, — Майлс потянулся через стол и снял крышки с нескольких блюд. — Обещаю вам, мы откроем для себя множество разнообразных вкусов и оттенков. И мы выясним, что кое-что пришлось нам по душе. Кое-что может оказаться слишком острым или приторным для нас. Кое-что мы сможем позволять себе отведать только иногда.Элисса выглядела заинтригованной.— Продолжайте.— Мы можем позволять себе простой, скромный ужин, а иногда, когда изголодаемся, он будет продолжаться всю ночь напролет, — добавил Майлс.— Всю ночь? — Ее серые глаза расширились.— Да, целую ночь.Очевидно, Элисса продолжала размышлять над его словами, пока Майлс оглядывал блюдо с фруктами. Он выбрал большую, спелую, бордовую землянику. Наклонившись через стол, он протянул ее Элиссе.— Возьмите ягоду передними зубами, обхватите губами. Ощутите ее неровную поверхность, ощупайте языком мелкие семена. А теперь откусите ягоду и впитайте ее нежный вкус.Элисса последовала его совету, затем проглотила землянику и слизнула с губ ее сок.— Это замечательно, — заявила она.Майлс взял вторую ягоду и так же проглотил ее сам, а затем, невинными глазами взглянув на жену, заметил:— Но она не настолько сладкая, вкусная и приятная, как та ягода, что растет у вас на груди, мадам.На мгновение Элисса потеряла дар речи. Однако довольно быстро оправилась.— А на этом столе есть другая еда, которой можно воспользоваться в переносном смысле?— Есть.Элисса оглядела стол и выбрала вазочку с коричневыми лесными орехами.— Объясните мне вот это, если вам угодно.Майлса бросило в жар.— У мужчины есть груди, хотя они совершенно отличаются размерами, формой и функциями от женской груди.— Значит, у мужчин есть соски?Он кивнул.— И они очень напоминают вот эти орехи.Элисса положила в рот орех и начала жевать.— А на вкус они такие же?— Не знаю.— Значит, мне предстоит выяснить это самой, верно? — пробормотала Элисса в бессознательно-соблазнительной манере.— Да, придется, — хрипло отозвался Майлс.Следующей Элисса выбрала крупную спелую сливу. Положив ее на ладонь, она потрогала сливу пальчиками.— Мне еще не доводилось видеть обнаженного мужчину. У вас есть сливы, сэр?Майлс глубоко вздохнул.— Да, мадам.— И мне придется их попробовать?Майлс покрылся испариной.— Только если вы пожелаете это сделать.— Непременно пожелаю, — и Элисса запустила зубы в спелый плод.Майлс не сдержал стон.Элисса удивленно подняла голову:— Что с вами, сэр?Майлс едва смог сделать неопределенный жест рукой.— Насколько мне известно из прочитанных книг, банан, — невозмутимо продолжала Элисса, — распространенный тропический фрукт. Хотя на этом столе нет ничего узкого и продолговатого, должны ли мы включить его в нашу чувственную трапезу?Майлс кивнул.— И мне пришлось бы его съесть?Майлс поперхнулся.— С вами все в порядке, милорд?Льняная салфетка на коленях показалась Майлсу сущим спасением.— Я и не представлял себе, что ваза с фруктами может быть столь удивительной, миледи.— Удивительной?— Возбуждающей.— Значит, вы возбуждены?— Да, — чаша терпения Майлса переполнилась во время обсуждения еды, как метафоры плотской любви. — Мадам, уже поздно. Пора ложиться в постель.Элисса поднялась, ее пышные шелковые юбки шуршали, пока она шла от накрытого стола до двери гостиной.Майлс проводил Элиссу в ее комнату и вернулся к себе. Пройдя в гардеробную, он разделся и, стоя перед огромным, в рост человека, зеркалом, пристально оглядел свое отражение.Интересно, каким покажется возбужденный мужчина юной леди, которая никогда прежде не видела обнаженных мужчин? Разумеется, кроме статуй в парке аббатства.— Это совсем не то, что щедро одаренный Аполлон — верно, Корк? — упрекнул самого себя Майлс.Он выкупался, побрился, почистил зубы и, в общем, был готов предстать перед дамой для завершения свадебной церемонии.Майлс набросил халат, затянув пояс вокруг талии, закрыл блюда крышками, подхватил бутылку искрящегося шампанского и подошел к двери гостиной Элиссы в тот момент, когда она показалась из спальни.Элисса была по-прежнему одета в свадебное платье. В сущности, в ее виде ничего не изменилось — точно такой же она покинула гостиную пятнадцать — двадцать минут назад.Нет, кое-что в ее внешности изменилось — ее волосы были распущены и спускались по плечам, как золотистый шелк, а щеки порозовели.Майлс застыл на месте.— В чем дело?— Я никогда не понимала причуд моды, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77