Проблемы с принцессой были куда сложнее, ибо не сводились к ее личному характеру. Парламент никогда не одобрял идеи восхождения бельского варвара на шивиальский престол, хотя брачный договор четко определял условия, при которых править будет Малинда, а муж ее не может претендовать на большее, нежели место консорта. Парламент не без оснований сомневался в том, что такой всем известный пират, как король Радгар, будет думать о подобных тонкостях. Хуже того, Парламент угрожал выразить серьезную озабоченность (читай – мятежные настроения) в случае, если Король будет слишком болен, чтобы выступить перед ним, в то время как его наследница остается где-то на далеких островах. Начнутся разговоры о регентстве, грызня за место у трона и прочая мышиная возня. Время тирана стремительно истекало, но Амброз был слишком хитер, чтобы не понимать этого.
– Я старался как мог, сир. Я уверен, что ваши внуки приедут навестить вас весной, когда погода будет благоприятствовать судоходству.
Король отвернулся от него.
КАКАЯ ВЕСНА?
– У меня все, сир. Покорно прошу разрешения удалиться, Амброз даже не взглянул на него, но после минутной паузы все же пошевелился.
– Счастливой… дороги… домой.
Дюрандаль коснулся губами пухлой руки. Она была холодна как зимние холмы за окном.
– Обещаю не переходить в галоп. Вы знаете, что я езжу только рысью.
Ответа не последовало.
Кромман открыл канцлеру дверь и придержал ее. Их взгляды встретились, когда Дюрандаль проходил мимо, и он увидел в глазах своего старого врага сдерживаемое торжество. Чему радуется этот мерзкий глист – тому, что Король вот-вот умрет, и лорд Роланд не будет больше канцлером? Весьма вероятно! Возможно, он считает себя настолько незаменимым, что новая Королева оставит его у себя на службе. Что ж, удачи ей! И ему тоже – они друг друга стоят.
Разумеется, смерть Короля освободит Дюрандаля от обещания вести себя хорошо. Он все еще не рассчитался за смерть Волкоклыка, но за долгие годы его ненависть сменилась досадливой брезгливостью, да приятными мечтами о расплате, когда секретарь особенно досаждал ему. Правосудие вершил Король, и отказавшись принять меры по отношению к Кромману, он фактически простил его. Дюрандаль давал свою клятву, будучи молодым, бесшабашным холостяком, бродягой, едва-едва вернувшимся из стран, где кровная месть в порядке вещей. Теперь он муж и глава семейства, отец и дед, почтенный государственный деятель, владеющий богатыми поместьями – а никак не человек, готовый пожертвовать своей жизнью и счастьем родных и близких ради такой ерунды. Может, он просто слишком стар? Может, ему просто не хватает задора, чтобы привести приговор в исполнение? Нет, просто этот слизняк не стоит такого скандала.


3

Спустя три дня после Долгой Ночи курьер, возивший почту между Фэлконкрестом и Греймером, доставил ему королевскую грамоту, назначающую Лорду Роланду личного Клинка – стандартный бланк с королевскими подписью и печатью, с именем получателя, собственноручно вписанным в соответствующую графу королевской рукой. Грамота была передана Дюрандалю обычным порядком, заставив его битый час ломать голову не только над тем, зачем Король вообще прислал ее, но и почему тот не передал ее при личной встрече.
Может, это просто ошибка? Вряд ли болезнь Амброза настолько помрачила его сознание, но если он решил слегка разгрести завалы из Старших в Айронхолле, раздавая их направо и налево своим министрам и придворным, как это бывало порой, возможно, он написал не то имя. Расспросы среди членов Тайного Совета показали, что другим подобных грамот не приходило.
Впрочем, другие бумаги, пришедшие от Короля, не свидетельствовали ни о малейшем помутнении рассудка. В конце концов, Дюрандаль отвез загадочную бумажку домой показать Кэт, и они проспорили над ней чуть не целую ночь. Наиболее внятное объяснение, до которого они додумались, заключалось в том, что Король наконец приготовился к смерти и понимает, что правление его канцлера закончится в ту минуту, когда новая Королева возьмет в руки перо и палочку сургуча. За годы службы своему монарху Дюрандаль волей-неволей нажил себе предостаточно врагов; как может он теперь отказаться от такого прощального дара? Кончилось тем, что Кэт уговорила его согласиться.
На следующее утро она уехала погостить к дочери, а он направился в Айронхолл. Он не стал докладываться об этом во дворце и просить провожатых – отчасти потому, что это было ему не по пути, отчасти потому, что еще не до конца был уверен в том, что пройдет Узы. Ему не хотелось, чтобы гвардейцы знали про эту грамоту в случае, если он передумает. Он поехал один, не сомневаясь в том, что его мастерство в обращении с мечом все еще поможет ему справиться с любой опасностью.
И потом, заместитель командующего Гвардией сэр Боумен все еще не отошел от того, что случилось с последним эскортом лорда Роланда.
К полудню, уже добравшись до болот, он почти готов был повернуть назад, но какое-то внутреннее упрямство продолжало гнать его вперед. В конце концов, он мог заглянуть в Айронхолл, и не упоминая о грамоте. Когда он подъезжал к дверям, уже вечерело, и он знал, что пройдет через Узы. Чем бы. ни руководствовался Король, он все еще оставался Королем, а перешагнуть через укоренившуюся привычку подчиняться приказам было не так-то просто. И потом, это могло оказаться дурной шуткой кого-нибудь из засидевшихся в школе юнцов.
Великим Магистром служил теперь Парсвуд, с которым он едва успел познакомиться перед самым отъездом в Самаринду, но который хорошо проявил себя позже, в годы Войны Чудовищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123