Пока она спала, он занимался менее важными делами: бизнесом, фехтованием, чтением или бражничаньем. Стоя на одной ноге, он как раз натягивал штанину, когда она вскрикнула. Он с трудом удержал равновесие и рванул в сторону полог. Она сидела, но он не мог разглядеть ее лица в темноте.
– Где? – спросил он.
– Везде! – Она вскрикнула снова. – Это ужасно! Убери это!
Он выхватил меч и заговоренный фонарь – один из того десятка, который ему удалось выбить у Коллегии Заклинателей – и ринулся к двери. Любого мужчину, бросавшего жену и детей в подобных обстоятельствах, сочли бы жалким трусом, но у Клинка выбора не было. Кэт понимала это. Ее реакция была вызвана внезапностью, но не страхом. Она справится.
Он вихрем пронесся через детскую, где пятилетняя девочка и десятилетний мальчик только-только проснулись от шума. – Присмотри за мамой и сестрой, Энди! – крикнул он, уже из гостиной. Этими тремя комнатами и ограничивался его личный мир, когда двор находился в Греймере, но и они были куда роскошнее, чем обычно могли позволить себе гвардейцы. Только выскочив в коридор, он сообразил, что почти раздет.
Впрочем, прозвучи тревога на пять секунд раньше, на нем не было бы и этого.
Освещая себе дорогу фонарем, он ринулся бегом в сторону королевских покоев. Дворец был погружен в тишину и мрак, хотя он подозревал, что каждая Белая Сестра в нем реагировала так же громко, как Кэт, – просто здание было слишком велико и массивно, чтобы это услышали. Ему оставалось миновать длинный коридор и две лестницы. По чистой логике командующего Гвардией полагалось бы размещать как можно ближе к Королю.
Так делалось в большинстве других дворцов и, возможно, было. раньше и в Греймере, но старое здание перестраивалось столько раз, что превратилось в запутанный лабиринт. К тому же Клинки не спят, так что законы чистой логики на них не распространяются.
Впрочем, даже тогда он еще не слишком беспокоился. В королевские покои можно было попасть только через комнату охраны, где постоянно дежурили три Клинка. В последние три месяца это число увеличивалось до двенадцати, стоило Королю удалиться на покой. Не знал Амброз и того, что в комнатах, прилегающих к его покоям, размещена еще дюжина мечников, и целый отряд дежурит во дворе под его окнами. Вся Гвардия численностью восемьдесят семь человек была переведена в состояние повышенной боевой готовности и могла собраться за несколько минут. Еще семьдесят два рыцаря были отозваны с пенсии и тайком размещены во дворце. Стоило Королю узнать об этом прежде, чем в них возникнет нужда, – и он изжарил бы Дюрандаля живьем.
Разумеется, проблема состояла еще и в том, что никто не знал, какую тактику нападения изберет противник. Если он попытается разрушить здание теми же силами, которыми пользовались Старший Разрушитель и его Королевское Ведомство Разрушения, от мечей не было бы никакого толка. Защита от духов огня и воздуха входила в обязанности заклинателей из Коллегии. Дюрандаль предупредил их, накрутил как следует и – как он, во всяком случае, надеялся – заставил предпринять все возможные меры предосторожности. На Гвардию возлагалась обязанность отбивать нападения людей – возможно, безумцев, превращенных в убийц колдовскими заклятиями, как это было в свое время с убийцами Госберта II.
Так ему во всяком случае казалось.
Он как раз добежал до первой лестницы, когда из темноты в луч света его фонаря вынырнуло нечто, устремившееся прямо на него. Он инстинктивно сделал выпад Харвестом и пронзил ему грудь.
Это была всего лишь собака.
В самом дворце и вокруг него содержалась уйма собак, от огромных борзых до крошечных пушистых клубочков, которые дамы любят прижимать к груди, если им нечего больше к ней прижимать. Эта была размером с овцу, и породу ее определить не представлялось возможным. Но нет, это была не просто собака. Она передвигалась на задних лапах, поэтому ее пришлось ударить мечом так, как разят человека, и она нанизалась на лезвие, продолжая рваться к нему. С криком ужаса он выпустил меч, пока она не вонзила клыки ему в руку. Она упала на пол, рыча и визжа, и он едва успел отпрыгнуть от ее щелкающих клыков. Ох, жаль, что он не успел обуться…
Теперь он уже слышал шум наверху, двумя этажами выше. Заливая кровью рукоять меча, чудище снова поднялось на задние лапы и бросилось на него. Он ударил его фонарем, и оно снова упало. Он сунул фонарь ему в зубы, и только так сумел ухватиться за рукоять и высвободить меч. В наступившем полумраке собака извернулась и напала снова, на этот раз целясь ему в ноги. Теперь он был уже начеку и не колол мечом, но рубил. Его удар рассек чудищу череп прямо по глазу и уху.
Собака билась в луже собственной крови. И все же она была еще жива. Не позволяя ей напасть снова, он продолжал рубить. Руки его сделались скользкими от крови, свет фонаря неровно мерцал. Он отсек чудищу голову. Тело снова выпрямилось, пытаясь достать его когтями передних лап. Он ударил еще раз, разрубив его пополам. Половины беспомощно задергались, а голова все продолжала рычать и щелкать зубами. Впрочем, двигаться она больше не могла, поэтому он отвернулся от нее и побежал вверх по лестнице.
Где-то вдалеке ударил колокол – условленный сигнал. На первой же площадке он услышал с обеих сторон коридора шум: мужскую ругань, женский визг. Он должен был бежать дальше, на помощь к своему Королю. Эта собакоподобная тварь напала на него, едва увидев, – выходит, хоть атака нацелена на Короля, опасность угрожала всем.
Примерно на середине следующего пролета он услышал стук когтей, продолжавших преследовать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123