Его почти трясло. Роланд знаком послал его вперед и отступил на шаг.
– Джентльмен Эшер, – сказал он из-за плеча своего телохранителя. – Поверьте, меня это очень огорчает. Мой Клинок, сэр Куоррел, пробыл со мной недостаточно долго, чтобы привыкнуть к особенностям дворцовой жизни. Поэтому, когда я послал его вперед вызвать карету, он не понял, что проблемы с этим возникли не по вашему злому умыслу. Я уверен, он не будет серьезно увечить вас, но…
Меч Куоррела со свистом вылетел из ножен. Джентльмен Эшер разом утратил вид глубокого отчаяния.
– Ах, благородный сэр Клинок! Молю вас, не будьте жестоки к старику и не лишайте четырнадцать его внучат их любиого дедушки!
– Аминь! – произнес Куоррел. – Раз так, соблаговоли призвать сюда эту карету со всей возможной поспешностью, да прикажи кучеру доставить моего господина в означенное им место, иначе я незамедлительно изрублю тебя в восемь изначальных стихий.
– Поистине? Прижми острие к моему горлу, парень, – так будет убедительнее. Карету! Карету!
Забираясь в карету, Роланд слышал, как Джентльмен Эшер, все еще под угрозой меча, наставляет возницу. Когда лошади тронулись с места, Куоррел легко запрыгнул в экипаж и закрыл дверцу. Упряжка миновала дворцовые ворота и загрохотала по вечерним улицам.
Прощай, Греймер!
– Спасибо, сэр Куоррел. Весьма впечатляющий пример разбоя. И поздравляю тебя: ты владеешь словом виртуозно.
– Сущий пустяк, милорд. – Он не смеялся, но смеющиеся нотки слышались в его голосе.
И что Роланду делать теперь с этим мальчиком, пожизненно повязанным с ним? Узы действуют только на одного, но нормальные человеческие чувства и законы морали настаивают на том, что у верности – две грани. Давным-давно он благополучно пережил обратное обращение, но насколько ему было известно, такое удалось только ему. Его падение увлечет с собой и Куоррела, а это несправедливо.
И уж несомненно, он увлечет с собой и многих других. Что станет с его женой? Позорная отставка огорчит ее в той же степени, в какой огорчает его, но она обрадуется тому, что он будет наконец принадлежать ей одной. Ее никогда не привлекала придворная жизнь, ее блеск и фальшь. Сколько у них останется времени, пока Кромман не пришлет инквизиторов?
Какой дурак будет ожидать благодарности от монарха?
Сквозь стук копыт и скрип колес до него донесся голос с противоположного сиденья.
– Могу я задать вопрос, милорд?
– Хочешь отвлечь меня от раздумий, поди? Смешок.
– Конечно. Но ответ меня тоже интересует.
– Тогда спрашивай. И вообще не бойся задавать вопросы. Старики еще могут пригодиться как источник информации.
– Расскажите мне про тот случай, когда вы спасли жизнь Королю.
Ах, вот что! Им всегда хочется послушать про это.
– Мне тоже хотелось бы рассказать об этом полнее. Тебе лучше спросить об этом Короля. Он и только он видел все с начала до конца. Он был хладнокровен – как сосулька. – Он невольно вздохнул. Вот время было! – Это случилось в триста пятьдесят пятом – в Нифии, разумеется. Под стенами Уотерби, где-то на третью неделю осады, кажется. Утро выдалось туманное. Ну и, конечно, дыма и пыли тоже хватало.
И шума тоже – оглушительных ударов грома, когда Главный Разрушитель и его люди пытались обрушить стены, а их защитники отвечали собственным колдовством. Король никогда не слушал разумных советов. Он расхаживал по лагерю на виду у всех, не обращая внимания на летящие стрелы, камни и взрывы магических смесей. Он сводил своих Клинков с ума, подвергая себя такому риску. Они толпились вокруг него словно роящиеся пчелы, пока он с проклятиями не разгонял их, чтобы они дали ему дышать свободно. И все же вышло так, что в то утро, в те несколько критических минут, рядом оказался только один…
Роланд вспомнил, что от него требовалось всего лишь рассказать эту историю Куоррелу, а не переживать ее заново. Он вернулся из того туманного утра, из золотых дней молодости я славных приключений, обратно в холодную грендонскую зиму, в тряскую карету, к позору и отставке. Старик. Год 388-й – и когда успело пройти столько лет?
– Мне просто посчастливилось идти рядом с Королем, когда больше никого из Клинков не оказалось поблизости. Я не знаю почему. Думаю, это тоже было колдовство.
– А мне казалось, наши Узы защищены от действия других заклинаний.
– Мы тоже так считали. И если мятежники так владели колдовскими заклинаниями, непонятно, почему они не нацелили их на самого Короля. Заклинатели из Коллегии так и не смогли объяснить этого, хотя предположили, что мои повторные Узы помогли мне сопротивляться колдовству успешнее, чем остальным. А может, это была просто случайность. Мы шли тогда через болотце и невысокие кусты, так что волей-неволей рассылались, обходя лужи и тому подобное. Другие отошли дальше, чем им казалось. Мы с Королем заболтались о лошадях, ломясь через кусты, как пара слепых черепах.
Что же до того, что произошло на самом деле, – не знаю, честное слово не знаю. Четверо вооруженных мужчин бросились на нас из кустов, – не мужчин, скорее подростков, – Следующее, что я помню, – это то, что я слегка запыхался, кровь на клинке, четыре тела на земле. Потом на крик прибежал коммандер Монпурс. Таких слов ты наверняка не слыхивал! Его Величество посмеялся над ним, спокойный как скала.
Да, это было славное время – время молодости, любви и войны; дни, когда он был – простым Клинком Королевской Гвардай и не хотел ничего другого; дни, когда жизнь была прекрасна от рассвета до рассвета.


2

– Ты пропустил любопытную демонстрацию владения мечом, коммандер! – Король забавлялся очевидным смятением своих гвардейцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123