И после закрытия надо еще час, чтобы все убрать.
Ц А как насчет платы?
Ц Двенадцать долларов.
Джейк кивнул, и Паттерсон протянул ему мертвенно-белую вялую руку с гряз
ными ногтями.
Когда он ушел с пустыря, было уже поздно. Ядовито-голубое небо побледнело
, и на востоке появилась белая луна. Сумерки смягчали силуэты домов. Джейк
не пошел прямо на Уиверс-лейн, а покружил по соседним улицам. Какие-то зап
ахи, какие-то отдаленные голоса то и дело заставляли его резко останавли
ваться у пыльной обочины. Он бродил наугад, бесцельно сворачивая то впра
во, то влево. Голова у него была легкая-легкая, словно сделанная из тонког
о стекла. В нем происходил какой-то химический процесс. Пиво и водка, кото
рые он в таких количествах поглощал, вызвали в его организме реакцию. Его
сшибало с ног опьянение. Улицы, казавшиеся такими мертвыми, вдруг ожили. Н
еровная полоска травы, окаймлявшая тротуар, поднималась навстречу шага
вшему по ней Джейку к самому его лицу. Он сел на траву и прислонился спиной
к телефонному столбу. Потом он устроился поудобнее, скрестив по-турецки
ноги, и стал разглаживать кончики усов. В голове у него возникли слова, и о
н мечтательно произнес их вслух:
Ц Протест Ц самый драгоценный цветок нищеты. Это точно.
Поговорить было приятно. Звук собственного голоса доставлял ему удовол
ьствие. Ему будто вторило эхо, оно долго звучало в воздухе, как если бы каж
дое слово произносилось дважды. Джейк проглотил слюну, облизнул пересох
шие губы и заговорил снова. Ему вдруг захотелось вернуться в тихую комна
ту немого и высказать бродившие в нем мысли. Странная охота поговорить с
глухонемым! Но одному ему было тоскливо.
С наступлением вечера улица потускнела. Иногда мимо него по узкому троту
ару шагали мужчины, монотонно перебрасываясь словами; каждый их шаг подн
имал облачко пыли. Пробегали парами девушки, прошла мать с ребенком на пл
ече. Джейк тупо посидел, не двигаясь, а потом поднялся на ноги и побрел дал
ьше. На Уиверс-лейн было темно. Керосиновые лампы бросали желтые дрожащи
е пятна света из проемов дверей и окон. В некоторых домах был полный мрак
Ц семья сидела на крылечке, довольствуясь лишь отблеском света от сосе
дей. Из окна высунулась женщина и выплеснула ведро помоев прямо на улицу.
Несколько капель попало Джейку на лицо. Иногда из глубины дома доносилис
ь визгливые, сердитые голоса. Но обычно слышно было только мерное поскри
пывание качалки.
Джейк остановился возле крыльца, где сидели трое мужчин. Из дома на них па
дал бледно-желтый свет лампы. Двое были в рабочих комбинезонах, без рубаш
ек и босиком. Один был высокий и какой-то развинченный. У другого, щуплого,
в углу рта гноилась болячка. Третий, в рубашке и брюках, держал на коленях
соломенную шляпу.
Ц Эй, Ц окликнул их Джейк.
Все трое повернули к нему застывшие, покрытые нездоровой бледностью лиц
а фабричных рабочих. Они что-то пробормотали, но даже не пошевелились. Дже
йк вынул из кармана пачку табака и пустил по кругу. Он сел на нижнюю ступен
ьку и разулся. Остывшая, влажная земля приятно холодила подошвы.
Ц Работаете?
Ц Ага, Ц сказал человек в соломенной шляпе. Ц Почти все время.
Джейк поковырял грязь между пальцами ног.
Ц Во мне ищет выхода слово божие, Ц сказал он. Ц Хочу кому-нибудь его пе
редать.
Мужчины улыбнулись. С другой стороны улочки донеслось женское пение. Таб
ачный дым низко висел над ними в неподвижном воздухе. Проходивший по ули
це мальчонка остановился и расстегнул ширинку, чтобы помочиться.
Ц За углом там навес, и сегодня Ц воскресенье, Ц помолчав, сказал щуплы
й. Ц Можете туда пойти и проповедовать слово божие сколько душе угодно.

Ц Да не та у меня проповедь. Лучше. Я хочу рассказать правду.
Ц О чем?
Джейк пососал ус, не отвечая. Помолчав, он сказал:
Ц У вас тут забастовки бывают?
Ц Раз была, Ц ответил высокий. Ц Была тут у них эта самая забастовка лет
шесть назад.
Ц Ну и что?
Человек с болячкой на губе пошаркал подошвами и бросил на землю окурок.
Ц Да ничего… Просто бросили работу, потому что хотели получать двадцат
ь центов в час. На это пошло человек триста. Болтались целый день по улицам
, и все. Тогда фабрика послала грузовики, и через неделю в городе было полн
о людей, согласных на любую работу.
Джейк повернулся к ним лицом. Рабочие сидели на две ступеньки выше его, и е
му пришлось закинуть голову, чтобы заглянуть им в глаза.
Ц А вас это не бесит? Ц спросил он.
Ц То есть как это Ц бесит?
Жила на лбу у Джейка налилась и побагровела.
Ц Господи спаси! Вот так Ц бесит, понимаешь, б-е-с-и-т! Ц рявкнул он прямо
в их недоумевающие бескровные лица. За спинами рабочих через открытую дв
ерь был виден весь дом. В проходной комнате стояли три кровати и умывальн
ик. В дальней босая женщина спала, сидя на стуле. С одной из неосвещенных в
еранд по соседству доносились переборы гитары.
Ц Я и сам из тех, кто приехал на грузовике, Ц сказал высокий.
Ц Это ничего не меняет. То, что я вам хочу объяснить, просто и понятно. Ублю
дки, которым принадлежит эти фабрики, Ц миллионеры. А вот чесальщики, мой
щики и все, кто стоит за ткацкими и прядильными станками, с трудом вырабат
ывают столько, чтобы у них не сводило кишки. Ясно? Вот когда ты идешь по ули
це и видишь голодных, изнуренных людей и рахитичную детвору, разве тебя э
то не бесит? Неужели же нет?
Лицо Джейка потемнело, губы вздрагивали. Те трое смотрели на него с опаск
ой. Потом человек в соломенной шляпе расхохотался.
Ц Ладно, можешь ржать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113