Я присела на кровать, довольно долгое время наблюдая за тем, как спит Мими, прежде чем решилась ему рассказать. Я пошла в его номер. Он уже разделся и читал, лежа в кровати. Ричарда не было. Работал телевизор. Он взглянул на меня, когда я открыла дверь. Злится ли он? Ему, наверное, не хотелось ехать в Бостон? Не хотелось приехать и повидаться со мной? В этот момент я почувствовала себя очень старой, и мне стало жаль себя. То, что я должна была ему сообщить, нельзя обсуждать в гостиничном номере, и в конце концов я сказала:
– Почему бы тебе не одеться?
– Зачем? – спросил он.
– Я подумала, что, может, мы спустимся вниз выпить, – предложила я, как будто спонтанно.
– Зачем? – спросил он.
– Я хочу с тобой поговорить кое о чем, – сказала я.
Он запаниковал и спросил – а почему не здесь?
– Пойдем вниз, – сказала я ему и пошла за сумочкой.
Он надел джинсы, серый свитер и рваное черное твидовое пальто, которое я не узнала, я ему его не покупала. Он встретил меня в коридоре.
Мы спустились вниз, в бар, и к нам подошел администратор и оглядел Пола.
– Да, нас двое, – сказала я.
– Боюсь, у нас дресскод, – улыбнулся администратор.
– Да?.. – выжидательно сказала я.
– Этот юноша ему не соответствует, – ответил администратор, по-прежнему улыбаясь.
– Где говорится про дресскод? – спросила я.
Администратор гневно посмотрел все с той же улыбкой, а затем подошел к белой доске и показал на яркие голубые надписи, сначала на «Джинсы не допускаются», а затем «Надлежит быть при галстуке». У меня начинала болеть голова, и я чувствовала себя очень уставшей.
– Забудь об этом, мама, – сказал Пол. – Пойдем куда-нибудь в другое место.
– Мы остановились в этом отеле, – сказала я.
– Да, я понимаю, – объяснил администратор, как мне показалось, не слишком церемонно. – Но это касается всех.
Я открыла кошелек.
– Если пожелаете, я мог бы зарезервировать для вас столик на более позднее время, – предложил администратор.
– Мой сын одет прилично, – сказала я, протягивая администратору двадцатидолларовую купюру. – Просто посадите нас где-нибудь сзади, – устало произнесла я.
Администратор быстро взял купюру и сказал:
– Да, в углу, может, найдется столик, где потемнее.
– В углу, где потемнее, – повторила я.
Он усадил нас за ужасно маленький, тускло освещенный столик в конце зала, в стороне от длинной людной стойки, но я слишком устала, чтобы жаловаться, и просто заказала два бокала «Кир-рояль». Пол попытался незаметно прикурить сигарету и вдруг стал такой красивый: он сидел, и свет играл на его лице. Белокурые густые волосы, зачесанные назад, худое лицо, королевский тонкий нос – мне захотелось обнять его, дотронуться до него, но все, что я смогла сказать:
– Дорогой, я не хотела бы, чтобы ты курил.
– Извини, мам, – сказал он, – но мне нужна сигарета. Ужасно.
Я отстала, официант принес шампанское. Я сконцентрировала все свое внимание на том, как официант ловко и проворно откупорил небольшие бутылочки шампанского «Тайттингер» и разлил их в высокие тонкие бокалы. И как же было красиво, когда шампанское стало медленно растворять красновато-пурпурный бальзам из черной смородины в бокалах. Пол скрестил ноги и, когда ушел официант, попытался посмотреть на меня.
– Знаешь, твой отец и я впервые были здесь семнадцать лет назад, на нашу пятую годовщину. Это было в декабре, шел снег, и мы заказали то же самое, – сказала я ему тихонько, поднимая бокал, пробуя на вкус.
Он сделал глоток и, похоже, расслабился.
Я долгое время не могла сказать ни слова. Допила бокал и налила в него остатки шампанского из маленькой зеленой бутылочки «Тайттингер». Выпила еще, потом спросила про Ричарда.
– Интересно, что это с Ричардом произошло сегодня? – сказала я, стараясь завязать разговор.
– Зачетная неделя, – произнес Пол с иронией, а затем: – Не знаю.
– Какие-нибудь идеи? – спросила я.
– Гуляет? – вздохнул он. – Не знаю.
– Его мать говорит, что у него новая девушка, – обмолвилась я.
Внезапно Пол стал очень враждебным и выкатил глаза.
– Мам, Ричард би.
– Что – би? – спросила я.
– Би, – сказал он, поднимая руки будто бы для того, чтобы обрисовать это состояние. – Ты понимаешь? Би.
– Билингва? – растерянно спросила я. Я устала, мне нужно было поспать.
– Бисексуал, – сказал он и уставился на свой бокал.
– О, – выговорила я.
Мне очень нравился мой сын. Мы были в баре вместе, он был вежлив, и мне хотелось взять его за руку, но я лишь вздохнула и выдохнула. Там, где мы сидели, было очень темно. Я прикоснулась к волосам, а затем снова взглянула на Пола. И на очень краткое мгновение мне показалось, что я никогда и не знала этого ребенка. Он сидел со спокойным, ничего не выражающим лицом. Мой сын – сплошная тайнопись. Как же все так вышло? – подумала я.
– Я и твой отец разводимся, – сказала я.
– Зачем? – спросил Пол через какое-то время.
– Потому что… – Я замялась, потом произнесла: – Мы больше не любим друг друга.
Пол не произнес ни слова.
– Мы с отцом жили отдельно с тех пор, как ты уехал учиться, – сказала я ему.
– Где он сейчас живет? – спросил он.
– В городе.
– А-а, – Произнес Пол.
– Ты расстроился? – спросила я. Подумала, что сейчас заплачу, но это прошло.
Пол сделал еще один глоток и выпрямил ноги.
– Расстроился? – спросил он. – Нет. Я знал, что это произойдет рано или поздно.
Он улыбнулся, будто вспомнил что-то личное и веселое, и мне стало грустно, и я только и смогла выговорить:
– В следующую среду днем мы подписываем документы.
И сразу подумала, зачем я ему это сказала, зачем сообщила ему эту подробность, зачем ему эта информация. Интересно, где будет Пол в следующую среду днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83