И когда п
олучили его, все до ломоты в ногах, но уже с легкой душой бегали по учрежде
ниям, по складам, выписывали, подписывали, просили, требовали… Второй ком
андир Иван Паньков прервал отпуск Ц до отдыха ли тут! Бортмеханик Никол
ай Кондрашев больной поднялся с постели. Георгий Мячков, вывалив перед н
им на стол груду ворошков и таблеток, сказал:
Ц Быстро поправляйся, Николай, болеть сейчас не ко времени!
Никто не мог оставаться в стороне. И сейчас не могут сидеть без дела. Свобо
дные от вахты не отдыхают, а спешат навести порядок на корабле, поднимают
в киль громоздкие тюки.
В темноте за окном бесконечное раскачивание затуманенной земли, сумяти
ца снега. Гудованцев поглядел туда. Что-то беспокойно защемило внутри. По
чему Лена не пришла? Не смогла? Ему так не хватало перед отлетом ее пристал
ьного и теплого взгляда, бесконечно верящего в его умение, знания, удачу…
Лена! Она ворвалась в его жизнь, как врывается в полете ветер, свежий, унос
ящий, попутный…
Их встречи всегда были неожиданными. У него что ни день полеты, подготовк
и к ним, никогда не знал заранее, когда будет свободен. Вырвавшись, мчался
к Лене в Москву и, оторвав ее от нескончаемых занятий, подготовок к сессия
м на ее геологическом в университете, увозил в Долгопрудный. Тут в двух ша
гах лес. Они убегали на лыжах за тридевять земель, так что обратную дорогу
находили с трудом. Возвращались затемно, покачиваясь от усталости, и до ч
его же рады были ожидающей их дома горячей картошке!
Бродить по лесу Лене не в диковину. Она, как и он, таежный бродяжка. С начала
лета всегда в экспедиции. И ему ли, сибиряку, не знать, каково пробираться
по таежному бездорожью с тяжелым рюкзаком! «Подожди немного, облегчим ва
м жизнь, Ц обещал он ей, Ц будем вас и ваше хозяйство в самую глушь на дир
ижаблях забрасывать!» Все аэронавты уверены, что дирижабли и тут сослужа
т добрую службу.
Ясноглазая, светловолосая его Лена! Казалось, нет между ними этого все ув
еличивающегося расстояния…
…Снежные заряды за окнами рубки по-прежнему резали их путь. Ветрочет
Ветро
чет Ц прибор, определяющий угол сноса корабля под влиянием ветра.

упрямо не хотел менять показания. Впрочем, Николай мог и не смотрет
ь на его диск, и так было ясно: на корабль беспрестанно жмет боковой ветер.
Корабль сопротивляется ему, кренится, бросается в стороны, идет напереко
р.
«Во время остановки в Мурманске надо будет позвонить на главный почтамт,
Ц подумал Гудованцев. Ц Лена наверняка догадается дать туда телеграм
му».
Ц Как моторы, Николай? Ц спросил он сидевшего тут же, у корабельного тел
еграфа, старшего бортмеханика.
Ц В порядке, Ц обернулся к нему Коняшин. И уверенно добавил: Ц Моторы не
подведут, командир, каждый час проверяю.
У штурманского столика с циркулем и тяжелой штурманской линейкой работ
ал над навигационной картой первый штурман Алексей Ритсланд. Делал аэро
навигационный расчет Ц учитывал ветер, снос корабля, выбирал курс. Улов
ив короткий миг относительно спокойного положения широко раскачивающе
гося корабля, умудрялся нанести на карте нужные линии. Подверженность ди
рижабля ветру из-за большой его парусности и сравнительно небольшой ско
рости заставляет непрерывно вносить поправки в проложенный курс.
Ритсланд, налетавший на самолетах больше десяти тысяч часов, на дирижабл
е летел впервые. Он быстро свыкся и с размашистой болтанкой, и с тишиной, к
оторая сопутствует полету дирижабля Ц моторы гудели где-то далеко, сна
ружи, совсем не то, что в самолете, Ц и с ощущением необыкновенной легкос
ти корабля. И уже чувствовал себя здесь как дома.
Его участие в этом полете было крайне необходимо. Испытанный полярный шт
урман, он до тонкости знал Арктику, избороздил ее вдоль и поперек. На всем
протяжении северного побережья страны от Берингова пролива до Баренце
ва моря нет, пожалуй, места, острова или островка, над которыми бы он не про
летал. Не раз, прихваченный пургой, «куропачил» Ц зарывался в снег, чтобы
не замерзнуть. Проводя ледовые разведки в Баренцевом и Карском морях, ча
сами летал над бесконечными однообразными льдами, когда глазу не за что
было зацепиться, ухватить хоть малозаметный ориентир, и в слепящей белиз
не невозможно было понять, высоко летишь или лыжи самолета вот-вот зацеп
ят за торос.
Когда его старый друг и наставник, замечательный полярный летчик Герой С
оветского Союза Василий Сергеевич Молоков, вместе с которым он проклады
вал северные воздушные трассы и вместе с которым совершил незабываемый
полет на Северный полюс (за эти полеты Ритсланд был награжден орденом Тр
удового Красного Знамени и орденом Ленина), предложил ему отправиться на
дирижабле для спасения папанинцев, он с радостью согласился.
Люди, на помощь к которым они сейчас спешат, ему особенно близки. Он ведь с
ам причастен к тому, что они оказались в центре Арктики, на полюсе…

…Год назад, в марте 1937 года, с московского Центрального аэродрома подняли
сь четыре заново выкрашенных в ярко-оранжевый цвет четырехмоторных сам
олета и взяли курс на Северный полюс. На борту четверо полярных исследов
ателей, которым предстояло, обосновавшись на льду Северного полюса, долг
ие месяцы вести там научные исследования.
Тогда, как и сейчас, они пробивались сквозь непогоду, их так же трепало, та
к же валил снег, только мокрый, с дождем. Правда, тогда можно было не так спе
шить, и они делали остановки, выжидали улучшения погоды. На Маточкином Ша
ре выдержали двенадцатибалльный шторм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68