Обернувшись, граф скомандовал:
— Давай, Ландри, надо прорваться!
А потом обратился к крестьянину:
— Нахлестывайте почем зря, не жалея рук, или я за ваших лошадей не отвечаю!
— Прорвемся, сударь, — спокойно ответил Ландри Кокнар.
Вынув шпагу из ножен, он начал безжалостно колоть острием коренника, и тот отчаянно заржал от боли.
Крестьянин же пробурчал:
— Чтобы я еще хоть раз доверил своих лошадок таким извергам…
Но при этом он схватил кнут и стал охаживать пристяжную, погоняя ее еще и голосом. На крупах лошадей выступила кровь. Оба першерона захрапели, заржали, напряглись… Тяжело груженная телега пронзительно заскрипела, оглушительно загрохотало железо, лошади рванулась вперед.
— Стой!..
— Проезд закрыт! — завопили одновременно два человека.
— Посторонись!.. Раздавлю! — гневно прокричал Вальвер.
Надвигавшаяся масса казалась жутким монстром, который гремел, как гром, и летел, как ураган, сметающий все на своем пути. В сумерках все это выглядело еще страшнее. Противостоять несущейся повозке было бы чистым безумием.
Фауста и не стала этого делать. К чему посылать людей на верную смерть? Она знала, что повозка скоро замедлит ход. Еще шагов пятьдесят, и жуткая махина остановится перед малыми воротами Лувра. Тогда Фауста вернется назад, два ее головореза схватят и увлекут за собой пристяжную, а остальные сразят двух стражей испанского золота. Это не займет много времени.
В двух словах герцогиня изложила своим людям план действий. И бандиты расступились, пропуская отчаянно скрипевшую громадину — скрипы эти точно выражали сожаление, что под колесами не трепещет раздавленная и истекающая кровью плоть. Колымага проскочила вперед и действительно замерла перед малыми воротами Лувра, в нескольких шагах от маленькой группы, укрывшейся в тени.
Сразу заметим, что у стен дворца стоял король, справа от которого топтался Люинь, а слева держался Витри. За спиной у юного монарха застыли четыре исполина-гвардейца. Людовика разбирало любопытство, которое возбудил в нем Пардальян, таинственно намекнув на интересное зрелище. Совсем недавно король спустился на набережную и стал свидетелем разыгравшихся здесь событий, которые оказались столь захватывающими, что Людовик был в полном восторге от своей вечерней прогулки.
Вальвер остановился в нескольких шагах от этой группы, но не заметил ее: внимание графа было приковано к людям, которые сначала расступились перед повозкой, а теперь бежали к ней со всех ног. Спокойным, суховатым тоном, который появлялся у него в минуты опасности, Вальвер произнес:
— Готовься, Ландри. Сейчас нам будет жарко.
— Увы, сударь, кому вы это говорите? — жалобно простонал Ландри Кокнар.
— Ты что, струсил? — рявкнул Одэ.
— Да, сударь, — откровенно признался Ландри Кокнар. И вдруг его понесло: — Я человек тихий! Драться не люблю, мне моя шкура дороже!.. Вот что я думаю: раз уж мы рядом с дворцом короля, которому и предназначен этот груз, самое простое — пойти, постучать в ворота и позвать на помощь… Я так и сделаю.
И Ландри Кокнар решительно направил свою лошадь к воротам. Но Вальвер приставил ему острие шпаги к груди.
— Еще один шаг, и я выпущу тебе кишки, чертов Ландри! — холодно предупредил граф. И возбужденно добавил: — Опозорить хозяина хочешь, негодяй ты этакий?!!
— Я? — задохнулся Ландри. — Ничего не понимаю, разрази меня гром!..
— Как, несчастный? — заорал Вальвер. — Ты не понимаешь, что, скажи я королю: «Сир, я привез вам подарок… только помогите мне его отвоевать!» — я буду опозорен до конца своих дней! Что тут неясного?! Черт побери, если делать — так делать достойно или лучше не начинать!..
— Будь их четверо или пятеро. Как сегодня утром, можно было бы рискнуть, — простонал Ландри Кокнар. — Но их же человек двадцать, сударь. А нас только двое.
— Да, двое, но мы стоим двадцати, — отрезал Одэ. — Значит, мы на равных.
— Вот это смельчак! — тихо сказал Витри.
— Это граф де Вальвер! — пояснил король с таким уважением, с каким произнес бы: «Это легендарный Роланд»! И с тем же восхищением Людовик добавил: — Он ученик Пардальяна!
— Не кажется ли вам, сир, что пора вмешаться? — осторожно осведомился Витри.
— Нет, нет, — живо возразил юноша, — я хочу посмотреть, как они поступят с этими мошенниками!
Пока король и капитан тихо переговаривались между собой, отчаявшийся Ландри Кокнар пронзительно визжал:
— Ах так! Ну что ж, здесь и подохнем, раз вам так угодно!.. Только я просто так не дамся, черт бы меня побрал!.. Прежде уложу, сколько смогу!
— Дурень, именно этого я от тебя и хочу, — сказал ему Вальвер. И властно распорядился: — Стой возле лошадей и будь наготове… Вы слышите, возничий? — обратился граф к крестьянину. — Ваших лошадок попытаются забрать… и повозку тоже, понятное дело… Защищайте же ваше добро, черт возьми!
Рассерженный детина спрыгнул на землю, схватил вилы и, размахивая ими в воздухе, грозно заявил:
— Ах, негодяи! Я насажу на вилы любого, кто попробует хоть пальцем тронуть моих кормильцев!
Одэ де Вальвер и Ландри Кокнар встали с двух сторон от пристяжной, которую надо было защитить во что бы то ни стало: именно на нее и была главным образом нацелена атака. Едва господин и слуга успели занять свои места, как налетели люди Фаусты, разбившиеся на две группы.
Вальвер предвидел этот маневр. И немедленно поднял свою лошадь на дыбы. То же самое сделал и Ландри Кокнар. Вздыбленные кони отчаянно заработали передними копытами. Это продолжалось несколько секунд. Кто-то отскочил со сломанной челюстью, кто-то упал с пробитой грудью… Послышались стоны, причитания, ругательства и проклятья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123