.. Для этого, например, самое простое -
отправить хотя бы тысячу воинов в крепость Зорр... этого мало, но сразу
возвысит вас в глазах христианского мира... Или выставить на границах
своего королевства заслоны против проникновения агентов Тьмы...
Священник торопливо забормотал молитву, глаза его испуганно и с великой
надеждой следили за мной. Король призадумался, прорычал:
- Да это не трудно... Что для меня тысяча!.. Могу и пять, да надо ли?..
- Вообще-то, - сказал я осторожно, - король Арнольд отправил в Зорр пять
тысяч воинов...
Священник сказал скороговоркой:
- Благое дело сотворил, благое...
Конрад рыкнул, походил взад-вперед перед троном.
- Но я тогда и сам превращусь в исусика!.. Нет, меня заплюют мои же
рыцари. Скажут, что вот-вот у меня отрастут крылья, как у большого жирного
гуся. И над головой уже нимб... хотя я знаю, что это просто рога срослись.
Я сказал проникновенно:
- Ваше высочество!.. Нет в Зорре исусиков, нет. Есть нормальные здоровые
рыцари. Что такое рыцари? Это крепкие мужчины с отвагой в сердце и...
Пальцы мои тем временем сняли с пояса молот. Конрад насторожился, глаза
сузились, рука потянулась к рукояти меча. Я с силой метнул, держа взглядом
скульптурную группу из руин Кельтуллы. Молот пронесся с диким воем,
мраморная статуя треснула, взорвалась тысячью мельчайших осколков. Они еще
летели через зал, а молот, описав красивую дугу, смачно шлепнулся в мою
подставленную ладонь.
Я улыбнулся Конраду, что не сводил с меня глаз повесил молот на пояс и
учтиво поклонился.
- Как видите, ваше высочество... А я ведь воин Зорра, христианского
королевства.
В зале стояла потрясенная тишина. Рыцари застыли с выдернутыми из ножен
мечами. Конрад кивком велел спрятать железо в ножны, посмотрел на меня,
насупясь:
- Что за чертов молот у тебя, рыцарь?
- Языческий, - ответил я, - который, вон посмотрите, ваш священник не
одобряет...
Священник, белый от ужаса, крестился, бормот, молитвы, руки его мелькали
со скоростью ветрянс мельницы во время урагана. Он упал на колени и бил
лбом о мраморный пол, усеянный останками мраморной композиции.
- Да-а, - сказал Конрад с удовольствием. - Да ты еще и богохульник?.. Тебя
ж за эту статую церковь проклянет!.. И на костер, на костер... Еще и танцы
вокруг костра устроит.
- Наша, - сказал я и выдвинул по-ланселотьи нижнюю челюсть, - что в Зорре,
не проклянет.
Он все еще колебался, раздумывал. В зале было тихо. Конрад был известен
как непредсказуемый король, который решения принимает быстро, никогда не
советуется с окружением... и почти никогда не ошибается.
- Ну, - проговорил он медленно, все еще раздумывая и подбирая слова, -
если святоши Зорра такой молот не отобрали и не бросили в огонь... Ладно,
на том и порешим! Я пришлю вам пять тысяч воинов!.. Нет, пять прислал
Арнольд, я пришлю семь. Мог бы и тысячу, у меня один стоит десяти
Арнольдовых, но... пусть будет семь.


Глава 3


Назад то неслись во весь опор, то ползли как черепа хи. Ланселот
оглядывался, словно за ним мчался табун чертей с вилами. Но за нами
двигалась прекрасно обученная конница, которой нужно давать время на
отдых. Земля грохотала и стонала, когда все семь тысяч тяжеловооруженных
всадников - хвастливый Конрад прислал сильнейших - скакали за нами следом.
В конце концов Ланселот объявил барону Генкелю, командующему этим
семитысячным отрядом, что мы поедем вперед, чтобы организовать им
достойную их славы и воинского умения встречу. Но когда мы оторвались на
полмили перед, Ланселот повернул голову в мою сторону, и я увидел, что
неустрашимый рыцарь смертельно напуган.
- Как, - воскликнул он в яростной растерянности, - как ты осмелился
разбить священную реликвию?..
- Как? - переспросил я. - Да молотом, как еще... А здорово брызнуло?
- Не играй словами! - сказал он металлическим голосом. - Такого
кощунства... даже от тебя не ждали!
- Но результат на лице? - спросил я. - Конрад отправил в Зорр большой
отряд. Что еще?
- Да что Конрад... Тебе не дорога твоя душа?
Он покачивался в седле, ровный и железный, как прежде, но лицо впервые
было испуганным, а глаза вылезали из орбит. Даже нижняя челюсть стала
короче, что ее хозяина нисколько не портило. С этой челюстью и страхом на
морде лица он стал несколько человечнее, что ли. Но на меня бросал острые
злые взгляды, что высекали искры о мои доспехи. Не будь этого железа, я бы
уже истекал кровью.
- Я сумею это объяснить святой инквизиции, - ответил я. - Ну, попробую
суметь.
- Да кто тебя будет спрашивать? Тебя сразу к столбу на площади! Я первым
брошу факел на кучу хвороста!
- Не будем решать за святую церковь, - предложил я. - Это кощунство... это
даже дьявольская гордыня - предрешать приговор святейшей инквизиции! Не
так ли, сэр Ланселот?
Он задохнулся, будто его ударили бревном в живот. Я старался держать лицо
каменным, по-ланселотьи, как я это называл, хотя сейчас Ланселот был похож
на кролика под копытами боевого коня. Сам же я внутри трясся мелкой
дрожью, ибо вовсе не был уверен, что поступил правильно. Нет, я поступил
правильно, но не уверен, что инквизиция это оценит так же, как оценил я.
- Главное, - сказал я, - что сам Конрад не рассвирепел, что я разбил эту
статую. Этого я страшился больше всего.
- Да ему на трофеи наплевать, - отмахнулся Ланселот. - Для него важнее
привезти в свою столицу, показать, похвастаться, утвердиться, чтобы все
видели. А потом уже и забывает.
За нами скакали наши рыцари, прислушиваясь каждому слову. Граф Розенберг
сказал весело:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23