Имеются на них и шумовые генераторы, имитирующие плюханье колес «Рекса».
Бёртон увидел силуэт «Внаем не сдается» на озаренном звездами и туманностями небе.
А прямо над ним обрисовался темный полукруг – верхняя часть «Азазеля».
– Кидайте же торпеду! – громко сказал Иоанн. – Чего ждете, дурни?
Педер Торденскьолд, командующий артиллерией, сказал:
– Дистанция обманчива, сэр. Но, думаю, дирижабль уже пустил торпеду.
Все посмотрели на панельный хронометр. Если так, то торпеда должна сработать через тридцать секунд. Но настолько ли дирижабль близок к цели, как кажется? «Азазель» должен был пустить торпеду, будучи всего в нескольких футах над Рекой, и затем быстро подняться – а освобождение от груза еще ускорило бы подъем. Раз «Азазель» висит почти над самым судном – значит, торпеда вот-вот вылетит.
Вражескому пароходу пора маневрировать. Если они даже до сих пор не заметили дирижабль, торпеду их сонары должны засечь, определив ее местонахождение, скорость и размер. Враг должен уже знать, что торпеда летит в его корму, или, как выразился Иоанн, «прямо в задний проход Сэму Клеменсу».
Лицо Иоанна являло разнообразные оттенки бешенства.
– Зубы Господни, ну как можно промахнуться на таком расстоянии?
– Промах невозможен, – сказал Струбвелл. – Разве что ее заело-заклинило в люльке.
Как бы там ни было, торпеда не сработала. Над пароходом снова возник исчезнувший было полукруг «Азазеля». Пилот с бомбардиром должны уже либо спрыгнуть, либо готовиться к прыжку. Их парашюты, снабженные пневматическим устройством, раскрываются только при полном отделении от гондолы, в случае же помех развернутся только в Реке.
Да, сейчас, по оценке Бёртона, летчикам самое время покинуть дирижабль, поставив его на автопилот и включив часовой механизм бомбы. Другой механизм должен постепенно спускать водород, заставляя машину снижаться. Когда бомба упадет, дирижабль, освобожденный от тяжести, поднимется – но невысоко. Если газ в оболочке не вспыхнет от взрыва, еще один механизм взорвет на борту малую бомбу.
Бёртон посмотрел в левый иллюминатор. Палубы «Рекса» пылали в дюжине мест. Пожарники в огнеупорных костюмах заливали огонь водой и пеной. Еще две-три минуты, и пожар будет потушен.
– Ха! – сказал капитан.
Бёртон оглянулся. Все, кроме рулевого, глядели на колбасу дирижабля, зависшую прямо над «Внаем не сдается» – нос «Азазеля» почти касался мостика.
– Невероятно! – сказал Бёртон.
– Что? – спросил капитан.
– Да то, что они до сих пор его не заметили.
– Бог на моей стороне. Теперь если они и увидят его – будет поздно. Его нельзя сбить, не подвергая опасности судно.
– Что-то не в порядке с пусковым механизмом торпеды, – сказал Торденскьолд. – Но если бомба отделится, то и торпеда сработает.
– Приготовься развернуть судно, – сказал Иоанн рулевому. – Когда я скажу, правь прямо на врага.
– Оба их катера направляются к нам, сэр, – сообщил оператор радара.
– Уж они-то должны увидеть «Азазель»! Нет, похоже, не видят!
– Может, на «Внаем не сдается» и радио отказало, – предположил Бёртон.
– Значит, Бог и правда за нас!
Бёртон поморщился. Впередсмотрящий доложил:
– Сэр, вражеские катера приближаются с кормы по левому борту.
Радар показывал, что катера находятся в четырехстах ярдах, а дистанция между ними – сто двадцать футов.
– Собираются напасть на нас с правого, борта, когда мы окажемся по ту сторону нашего круга, – сказал Струбвелл. – Полагают, что их корабль в это время откроет по «Рексу» огонь.
– Вижу, – буркнул Иоанн. – Но почему же они не подадут сигнал Клеменсу? Пусть у них радио не работает, но вспышками-то можно просигналить?
– Вот пустили ракету, – сказал Струбвелл, показывая на яркий голубовато-белый огонь в небе.
– Ну, теперь они точно увидят «Азазель»!
Дирижабль висел футах в тридцати над летной палубой врага – так, по крайней мере, казалось; трудно было судить на таком расстоянии.
С мостиком он еще не поравнялся, это ясно – иначе он столкнулся бы с надстройкой.
Какой-то небольшой предмет, темный на ярком небе, отделился от дирижабля и упал на «Внаем не сдается».
– Вот она, бомба! – крикнул Иоанн.
Бёртону показалось, что бомба упала на корму летной палубы – возможно, на самый край. Бомбардир, наверное, включил автоматический сброс, а потом выпрыгнул вместе с пилотом. Но расчет оказался неверен. Сброс должен был сработать на середине палубы. А еще лучше поближе к мостику.
Грянул взрыв, и на фоне пламени четко обрисовалась рубка с крошечными фигурками внутри.
Дирижабль взмыл кверху килем, покореженным взрывом. Оболочка вспыхнула, превратившись в огненный шар.
– Торпеда! – крикнул Иоанн. – Торпеда! Почему она не отделилась?
Возможно, она и отделилась, но с «Рекса» этого не было видно. Но тогда ей пора уже взорваться.
Пылающий дирижабль уплывал прочь. Его передняя часть упала на корму «Внаем не сдается» и съехала в Реку сквозь дыру, пробитую сорокафунтовой бомбой. «Внаем» продолжал идти вперед, оставив за собой горящую, распластанную на воде оболочку. Корма парохода тоже горела, а деревянная летная палуба занялась вся.
– Чтоб этих двоих на куски разодрали в преисподней! – заорал Иоанн. – Не могли еще пару секунд подождать, трусы!
Бёртон считал, что пилот и бомбардир как раз очень смелые люди и что они медлили с прыжком до последней, на их взгляд, секунды. В таких обстоятельствах нельзя их винить, если они чуть-чуть и ошиблись. И не их вина, что торпеда не взорвалась. Они проделали несколько пробных вылетов с манекеном, и пусковой механизм тогда работал нормально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133