Движущей силой служит пар из котла.
Однажды некто, побывавший на «Рексе», сказал:
– У короля Иоанна есть несколько паровых пулеметов семьдесят пятого калибра.
–Да. Я сам их проектировал. Но этот сукин сын увел у меня пароход, и я, когда строил новый, установил более мощные пулеметы.
Сэм показывал гостям окна (не иллюминаторы, а именно окна) вдоль крытого прохода, «который некоторые члены моей команды с невиданной наглостью и неслыханным бесстыдством называют коридором. За моей спиной, разумеется».
Он показывал туристам каюты, поражая их удобствами и роскошью.
– У нас здесь сто двадцать восемь кают, каждая рассчитана на двоих. Обратите внимание на медную откидную койку. Оцените фаянсовые унитазы, душевую с горячей и холодной водой, умывальник с латунной арматурой, зеркала в латунных рамах, дубовые письменные столы. Шкафы не очень велики, но мы ведь не возим с собой большой запас одежды. Обратите также внимание на оружейную стойку, где можно держать пистолеты, винтовки, копья, мечи и луки. Ковры на полу сделаны из человеческих волос. А поглядите-ка на стенную роспись. Это все оригиналы кисти Мотонобу, жившего с 1476 по 1559 год, великого японского художника, основавшего живописный стиль «кано».
А в соседней каюте имеются картины Зевсиса из Гераклеи. Их десять. Собственно говоря, это каюта самого Зевсиса. Он, как вам известно, а может, и неизвестно, был великим художником пятого века до нашей эры, уроженцем Гераклеи, греческой колонии в Южной Италии. О нем говорили, что он, выписывает виноградную кисть так похоже, что птицы слетаются ее клевать. Зевсис не подтверждает этого, но и не отрицает. Я лично предпочитаю фотографии, но и в моей каюте есть картины. Одну написал Питер де Хох, голландский художник семнадцатого века. Другую – итальянец, Джованни Фаттори, 1825-1908. Бедняга. Это была, очевидно, его последняя работа, так как он упал за борт во время вечеринки, и колесо размололо его на куски. Даже если его воскресили, что маловероятно, он нигде не сможет найти краски – они имеются только здесь и на «Рексе».
Потом Сэм вел всех вдоль прогулочной палубы на нос, к установленной там 88-миллиметровой пушке. Она еще не опробована в деле, говорил Сэм, и запас пороха пора уже менять.
– Зато, когда мы нагоним «Рекса», подлый Иоанн взлетит на воздух.
На променаде находились еще и ракетные батареи – самонаводящиеся снаряды стреляли на полторы мили, а их боеголовки из пластиковой взрывчатки весили сорок фунтов.
– Если пушки подведут, ракеты точно разнесут его задницу. Одна из туристок была хорошо знакома с книгами Клеменса и биографическими трудами о нем. Она тихо сказала своему спутнику:
– Никогда бы не подумала, что Марк Твен такой кровожадный.
– Сударыня, – сказал Сэм, услышавший эти слова, – я вовсе не кровожаден! Я самый мирный человек на свете! Я не выношу насилия, и при мысли о войне у меня все нутро переворачивается.
Если вы читали мои очерки о войне и о тех, кому она по вкусу, вы должны это знать.
Но эту ситуацию, как и многие другие, мне просто навязали. Чтобы выжить, приходится лгать лжецам, обманывать обманщиков и убивать убийц, пока они не убили тебя! Для меня это лишь вынужденная, хотя и оправданная, необходимость. Что бы сделали вы, если бы король Иоанн увел у вас пароход, и это после того, как вы годами разыскивали железо и прочие металлы, чтобы осуществить свою мечту! А потом годами сражались с теми, кто хотел отнять у вас вашу находку, и вас со всех сторон подстерегали убийство и измена! Как бы вы поступили, если бы Иоанн убил ваших близких друзей, вашу жену и ушел, оставив вас в дураках? Позволили бы вы, чтобы это сошло ему с рук? Думаю, что нет, если в вас есть хоть капля мужества.
– Мне отмщение, и аз воздам, сказал Господь, – заметил мужчина.
– Да. Возможно. Но если Господь существует и как-то осуществляет свою месть, как он может делать это без участия людей? Слыхали вы, чтобы злодеев поражала молния? Ну, бывает иногда. Однако молния поражает ежегодно и тысячи невинных. Нет уж, Господь вынужден использовать простых смертных в качестве своих орудий, а кто больше годится на это, чем я? Из кого еще обстоятельства выковали столь острое и пригодное для дела Господне оружие?
Сэм так расстроился, что пришлось послать десантника в большой салон за четырьмя унциями бурбона ради успокоения нервов. Еще до того как прибыло виски, кто-то из туристов пробурчал:
– Чушь собачья!
– Выкиньте его с парохода! – крикнул Сэм. Так и сделали.
– Какой вы сердитый, – сказала его читательница.
– Да, мэм, я сердит. И есть отчего. Я был сердит на Земле, сержусь и здесь.
Десантник принес Сэму виски. Тот мигом выпил порцию и продолжал экскурсию, вновь обретя хорошее настроение.
Он повел группу по широкой лестнице в большой салон. Они остановились у входа, и послышались охи и ахи. Салон имел двести футов в длину, пятьдесят в ширину и двадцать в высоту. На потолке висели в ряд пять огромных хрустальных люстр. Салон, кроме множества окон, освещали потолочные и настенные светильники, а также торшеры из фасонно отлитой меди.
В дальнем конце была сцена – на ней, пояснил Клеменс, ставились спектакли или помещался оркестр. Имелся там и большой экран, который опускали, когда показывали кино. – Химически обработанную пленку мы не применяем, – говорил Сэм. – У нас электронные камеры. Мы снимаем оригинальные фильмы или повторно экранизируем земную классику.
Сегодня, например, будет показываться «Мальтийский сокол». Из прежнего состава у нас нет никого, кроме Мэри Астор – ее настоящее имя Люсиль Лангеханке, и она играет секретаршу Сэма Спейда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133