ни к чему
1 «Золотая мечта» — марка духов (франц.)
семье человека, которого обложили высоким налогом как миллионера, привлекать внимание слишком пышной свадьбой.
— Видно, сегодня пропал наш литературный разговор,— Тайцнер с укоризненным видом вытащил из портфеля уголок рукописи Камилла. Тот мысленно хлопнул себя по лбу: в этой свадебной суматохе напрочь забыл...
— Придется позвать к обеду еще одного гостя, — успел он шепнуть матери.— Примите приглашение выпить с нами рюмочку за здоровье моей жены! — обратился он к Тайцнеру.
— Здоровье молодой жены — дело серьезное, — просиял Тайцнер. — Только как сочетать с праздничным столом мои солдатские башмаки и вельветовые брюки? Я-то себя в них чувствую хорошо, но как будете себя чувствовать вы рядом со мной?
— Мы приглашаем вашу душу, а рядом с ней мы будем чувствовать себя так, словно тело ваше облачено в роскошный костюм и лакированные туфли.
Наконец вереница машин тронулась через город к южному шоссе; миновав Збраслав, начали взбираться вверх к Иловиште. После получаса езды первая машина с паном Герольдом свернула в лесистую долину и, обогнув длинный пруд, остановилась. За ней подъехали и остальные, празднично одетая толпа вывалилась из машин.
— Вот вам и свадебный подарок — целый пруд! — шепнул Пирк молодоженам.
Но тут сияющий, растроганный пан Герольд повел рукой в сторону полого поднимавшейся лужайки: у опушки леса белела новизной постройка, нечто среднее между просторной избой, бунгало и асиендой. Пану Герольду прекрасно удалось скрыть от молодоженов эту роскошную летнюю резиденцию: Павла только теперь поняла, и у нее задрожал подбородок — она даже не сознавала, что стоит с открытым ртом, как Алиса в Стране чудес; потом не удержалась и со счастливыми слезами бросилась на шею сначала Камиллу, потом пану Герольду и, наконец, свекрови. Пани Герольдову впервые за сегодняшний день охватило эгоистическое умиление, свойственное тем, кто дарит,— она обняла сноху и прижала ее заплаканное лицо к своему.
Мишь с некоторой озадаченностью издали наблюдала счастливых молодоженов. Взглянула на Мариана: интересно, какие мысли пробегают сейчас за его высоким лбом?
— Это называется — как бедной девушке счастье повалило,— сказала она вполголоса Мариану,
— А ты — тоже бедная девушка — правда, в духовном смысле как раз наоборот.— Он взглядом сравнил Мишь с сияющей невестой.— Но не будем предаваться напрасным иллюзиям: ни на что подобное не рассчитывай.
Бац! По крайней мере — откровенная речь рыцаря с поднятым забралом, и не очень-то утешает то, что эту речь можно объяснить с двух точек зрения. Мишь предпочла лишь одно объяснение:
— Я бы все равно побоялась жить здесь, в таком уединении!
Мариан оставил это замечание без комментариев.
В просторном холле гостей встречал треск огня в очаге, на полу у камина — шкуры, на низком столике — срезе огромного пня — большие игральные кости, между ними замешалось несколько орехов и девственной нетронутости книга записи гостей в роскошном кожаном переплете.
— Прямо скажем, скромное оформление,— прошептала Мишь Мариану.
— Постарайся упрятать подальше свое оскорбленное эстетическое чувство, все это приготовлено не для тебя; а Павла, как видишь, на верху блаженства.
Мариан прав: эта свадьба меня не касается и даже не затрагивает, убеждала Мишь саму себя; по крайней мере могу наблюдать беспристрастно, как развлекающийся зритель.
Все было предусмотрено и для свадебного торжества, и для хорошего настроения в последующей жизни: у стены— музыкальный инструмент, радиола, набор пластинок... Удобная деревянная лестница ведет к спальням на втором этаже.
— Как в фильме с Шлемровой и Раулем Схранилом,— произнесла вслух Мишь самым восхищенным тоном, на какой была способна.
Гости, громко расхваливая, осмотрели все помещения, вплоть до выложенной кафелем ванной комнаты — хром, стекло и запах лиственницы; откуда-то все время раздавались восторженные возгласы Павлы. Но куда больше счастливой невесты Мишь занимал Камилл: казалось, все застало его врасплох1 и чуть ли не шокировало. Вот теперь он как-то робко пробежал благодарным взглядом по лицам своих друзей: на Мариане уже чуть залоснившийся темный костюм, в каком он ходил на танцульки еще в гимназические годы; на скорую руку сшитое парадное платье Мишь (чего он так его рассматривает, словно оно кажется ему эксцентричным?), вечно расстегнутый пиджак Пирка (вероятно, он и не может застегнуть его, так раздался в плечах)... И вдруг Камилл словно устыдился перед ними за этот суперроскошный свадебный подарок.., Мишь в эту минуту даже пожалела его.
— Показывайте скорее остальные свадебные подари ки!..
(Похоже, среди них будет гипсовый гномик для сада или складная подводная лодка для пруда.)
Подарок, который молодожены развернули первым, был совсем неожиданный: роскошная тяжелая хрустальная ваза для цветов в виде корзины, и ручка — хрустальная, шлифованная. В пражской квартире Герольдов была такая же, только поменьше. Недавно ее убрали, ка*к устарелый предмет прикладного искусства, теперь она доживает свой век в уединении, служа вместилищем для ненужных мелочей, каких за долгие годы много накапливается в состоятельной семье.
Мишь заметила, как смутился Камилл, увидев карточку на дне этого бессмысленно дорогого презента, далеко превышавшего финансовые возможности дарителя: «С пожеланием счастья. Ян Гейниц». Не Гонза, а Ян1 Гейниц — этакая демонстрация отчуждения...
— Еще один подарок— воскликнула двоюродная сестра невесты, помогая выносить груду оберточной бумаги и коробок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60