Слева от переднего бампера полицейской машины сразу за обочиной начинался ров, постепенно переходящий в морской берег; туда пути не было. Справа, где шоссе расширялось, образуя подъезд к заправочной станции, ряд двухсотлитровых бочек с бензином совершенно блокировали свободное пространство между полицейским автомобилем и первой заправочной колонкой.
Все это я заметил в течение четырех или пяти секунд, необходимых, чтобы снизить скорость со ста двадцати до пятидесяти километров в час; я также заметил двух полицейских: один присел за капотом автомобиля, голова и плечи другого едва виднелись из-за багажника; оба держали в руках пистолеты. Третий полицейский стоял за ближайшей колонкой, я видел только его пистолет.
Я снизил скорость до тридцати километров в час и находился в сорока метрах от препятствия. Полицейские, целясь мне в голову, как раз начали выходить из своих укрытий, когда я заметил, что девушка потянулась к ручке двери, готовясь выпрыгнуть. Я не сказал ни слова, схватил ее за руку и притянул к себе с такой силой, что она взвыла от боли. В ту же секунду я схватил ее за плечи и посадил перед собой, чтобы полицейские не решились стрелять, а педаль газа нажал до отказа.
— Сумасшедший! Мы погибнем! — Она какую-то долю секунды смотрела на ряд двухсотлитровых бочек, на которые мы ехали. На лице отражался охвативший ее страх. Потом она со стоном отвернулась и спрятала лицо в моем пиджаке, оставляя ногтями глубокие следы у меня на плечах.
Серединой бампера мы врезались во вторую бочку. Я подсознательно сильнее стиснул девушку и руль, готовясь к ужасному взрыву, который должен был прогреметь и разнести все вокруг. Но вместо взрыва я услышал только скрежет, и бампер отодвинул бочку с шоссе. Свободной рукой я резко повернул руль влево: бочка ударилась о правое крыло и исчезла, я снова выехал на шоссе. Бочка была пустой! И никто не стрелял!
Девушка подняла голову, глядя поверх моего плеча на исчезающую вдали баррикаду, а потом посмотрела на меня. Она обеими руками судорожно вцепилась в меня, но, очевидно, не отдавала себе в этом отчета.
— Вы сошли с ума! — Я отчетливо услышал ее шепот, несмотря на нарастающий рев двигателя.— Вы сумасшедший! — Если до этого она не поддавалась панике, то сей-, час была смертельно испугана.
— Ну-ка, барышня, подвиньтесь,— попросил я ее.— Вы мне заслоняете видимость.
Она подвинулась сантиметров на пятнадцать, все еще не спуская с меня глаз, в которых был смертельный испуг. Она вся дрожала.
— Отпустите меня. Вы сошли с ума.
— Вовсе нет.— Я внимательно следил за дорогой в зеркало заднего вида.— Я просто иногда думаю, мисс Рутвин, и довольно наблюдателен. Для того, чтобы устроить эту ловушку, у них было не более нескольких минут и надо было вытащить из склада шесть полных бочек. Бочка, в которую мы ударились, стояла так, что сливное отверстие находилось внизу напротив нас, а пробки в нем не было! Следовательно, она была пуста. А для того чтобы вас отпустить, у меня просто нет времени. Посмотрите назад. Она обернулась.
— Они... они гонятся за нами!
— А вы чего ожидали? Что они пойдут выпить по чашечке кофе?
Дорога приблизилась к морю, движение было относительно небольшим, но достаточным, чтобы удержать меня от обгонов на крутых поворотах. Полицейский автомобиль нас постоянно догонял: очевидно водитель знал свою машину лучше, чем я «шевроле». Через десять минут он приблизился к нам на расстояние в сто пятьдесят метров.
Девушка не спускала глаз с приближающегося автомобиля. Потом она повернулась и посмотрела на меня. Она старалась быть спокойной, и ей это почти удалось.
— Что... что теперь будет?
— Все возможно,— ответил я кратко.— Вероятнее всего, цацкаться они не будут. Думаю, им не понравилось, что сейчас произошло.
Я не успел закончить фразу, как послышались два или три сухих удара. Выражение лица девушки убедило меня, что ей не нужно объяснять происходящее. Она прекрасно все поняла.
— Наклонись! — приказал я.— Ложись на пол. Там ты будешь в безопасности.
Когда она наклонилась так низко, что я мог видеть только ее плечи и волосы, я вытащил из кармана пистолет, снял ногу с педали газа и изо всех сил рванул вверх ручной тормоз.
«Шевроле» резко затормозил, а поскольку красные огни сзади, сигнализирующие о торможении, не зажглись, то водитель преследующей нас машины был застигнут врасплох. Я выстрелил, и в ту же минуту в нашем переднем стекле появилось аккуратное отверстие. Я выстрелил еще раз. Полицейский автомобиль пошел юзом и стал почти поперек шоссе. Такое случается часто, если пробито переднее колесо.
С сидящими в машине полицейскими ничего не случилось, потому что через две секунды все трое уже были на шоссе, обстреливая нас так быстро, как это позволяла пружина спускового крючка. Мы успели отъехать метров на сто, а на таком расстоянии оружие, используемое наиболее часто для наведения порядка в городе, было бесполезным; с таким же успехом они могли в нас бросать камни. Через несколько секунд мы проехали поворот и потеряли их из виду.
— Все в порядке,— сказал я.— Война окончена. Можете сесть, мисс Рутвин.
Она выпрямилась и села на сиденье. Волосы ее были в беспорядке, она развязала ленточку, поправила прическу и снова перевязала их.
«Ох уж эти бабы! — подумал я.— Даже падая в пропасть, они не забудут поправить прическу, если им кажется, что на дне их кто-то ждет!»
Закончив приводить себя в порядок, она сказала:
— Спасибо, что вы велели мне лечь на пол. Меня могли бы убить.
— Вполне возможно,— согласился я спокойно.— Но я, дорогая, беспокоился о себе, а не о вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73