Оттенок костюма идеально гармонировал с цветом его волос. Лицо его напоминуло Линкольна, оно было изрезано морщинами, половину лица закрывали пышные седые усы и борода. Он не был похож на человека, который стоит двести восемьдесят пять миллионов. Именно таким я представлял себе судью-южанина.
— Прошу вас, господа,— любезно пригласил генерал. Я не был уверен, относится ли это приглашение и ко мне, однако вошел в дом. Впрочем, выбора у меня не было. Маузер Яблонского упирался в мою поясницу, к тому же к нему присоединился пистолет еще одного типа, вынырнувшего из темноты.. Торжественной процессией мы прошли через
широкий холл, еще какие-то комнаты и оказались в библиотеке. В камине горели сосновые щепки, а запах книг в кожаных переплетах приятно гармонировал с ароматом дорогих гаванских сигар и отменного шотландского виски. В настоящий момент курильщик сигары в библиотеке отсутствовал. Стены, не заставленные полками с книгами, были обшиты полированным вязом. Кресла и кушетки обиты золотистой кожей и бархатом. Коричневый пушистый ковер покрывал пол до самых стен.
— Виски, мистер..? — обратился генерал к Яблонскому.
— Яблонский, господин генерал. С удовольствием выпью. И до сих пор ожидаю.
— Чего вы ждете, мистер Яблонский? — Генерал Рут-вин говорил тихо и спокойно. Если человек стоит двести восемьдесят пять миллионов, ему не нужно повышать голос, чтобы быть услышанным.
— Ну вы и шутник.— Яблонский также сохранял полное спокойствие.— Я ожидаю маленького чека с вашей подписью. На пятьдесят тысяч.
— Ах, да.— Казалось, генерал несколько удивлен тем, что Яблонский напоминает об уговоре. Он подошел к камину и вытащил из-под пресс-папье на каминной полке желтый банковский чек.— И не беспокойтесь, что я позвоню в банк и объявлю этот чек недействительным. Я не такой человек.
— Я знаю это, генерал.
— Моя дочь значит для меня гораздо больше. Я благодарен вам за то, что вы вернули ее мне.
— Не стоит благодарностей! — Яблонский взял чек, взглянул на него и тут же уставился на генерала.
— Вы ошиблись, генерал,— заявил Яблонский.— Я просил пятьдесят тысяч, а не семьдесят.
— Все верно.— Рутвин посмотрел на меня.— Я предложил вам десять тысяч за информацию об этом человеке. Кроме того, я морально обязан взять на себя пять тысяч, назначенные властями. Согласитесь, легче предъявить один чек на всю сумму и на одного предъявителя.
— А еще пять тысяч?
— За удовольствие, которое я получу, сдав этого человека в руки властей лично. Могут у меня быть собственные капризы?
— Благодарю вас, генерал. Мне пора. Я уверен, что вы справитесь с этим негодяем.
— О нем позаботятся мои люди.— Генерал наверняка имел в виду не дворецкого. Он позвонил и обратился к появившемуся в дверях мужчине, похожему на слугу:— Флетчер, попросите сюда мистера Виланда и мистера Ройала.
— Почему бы вам самому не пригласить их, генерал? — Я считал себя главным действующим лицом, однако до сих пор никто ко мне не обратился, поэтому я решил, что пришло время включиться в беседу и мне. Я склонился над вазой с искусственными цветами, стоящей на столе, и вытащил оттуда микрофон.— Комната прослушивается. Ставлю сТо против одного, ваши друзья слыхали каждое слово. Для миллионера и аристократа, Рутвин, у вас странные обычаи...— Я прервал фразу, потому что в этот момент в комнату вошли три человека.— И еще более странные приятели.
Мое утверждение было не совсем верным. Первый из троицы производил впечатление человека, чувствующего себя в этой роскошной обстановке, как рыба в воде. На нем был смокинг, роста он был среднего, а изо рта торчала сигара длиной с мою руку. Это был именно тот дорогой запах, на который я обратил внимание, войдя в библиотеку. У него были черные волосы, слегка седые на висках и черные же аккуратные усики. На вид ему было немного более пятидесяти. Сильно загоревшее гладкое лицо, без единой морщинки. Своеобразный идеал для голливудского актера. Когда он приблизился, я понял, что это сильный физически человек, а по глазам было видно, что он умен и тверд. У актера таких черт быть не могло. С ним надо было держать ухо востро.
Второй производил еще более необычное впечатление. Это трудно сразу выразить словами. На нем был светлосерый фланелевый костюм, белая рубашка и серый галстук. Роста несколько ниже среднего, крепкого телосложения, с бледным лицом и гладко прилизанными волосами почти такого же цвета, как у Мэри Рутвин. Только присмотревшись к нему внимательнее, я понял, в чем состояла его необычность. Никогда в жизни я не видел такого лишенного всякого выражения лица и пустых глаз.
Замыкающий это шествие был более чем необычен. В этой библиотеке он был к месту так же, как Моцарт в рок-клубе. Высокий, стройный, примерно двадцати двух лет. Лицо бледное, как у мертвеца, а глаза как угли. Эти глаза бесспокойно бегали, как будто неподвижность причиняла им боль. Я не смотрел на его одежду, все внимание привлекало лицо. Лицо хронического наркомана. Достаточно на сутки лишить его белого порошка, и он завоет от адских мук.
— Прошу вас, мистер Виланд,— обратился генерал к мужчине с сигарой.— Это Талбот, тот, которого ищут. А это мистер Яблонский, он доставил сюда Талбота.
— Рад познакомиться, мистер Яблонский.— Виланд улыбнулся и протянул руку.— Я управляющий и главный инженер нефтяного концерна генерала.
Если он был главным инженером и управляющим у генерала, то я в таком случае был президентом США!
— А это мистер Ройал.— Виланд указал на мужчину в светло-сером костюме.
— Яблонский! Яблонский! — прошипел третий из вошедших, с бегающими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73