Чтобы все объяснить, я должна поговорить с Бето. Понимаете?
– Хорошо, сеньора Марианна, хорошо! В конце концов, Филипе права. Мне не остается ничего другого, кроме как довериться вам.
– Нам пора, Чоли! Пойдем, сынок!
Утро выдалось солнечное, и, вопреки обещаниям, данным накануне отцу, Луис Альберто, почитав немного на ночь, заснул с легким сердцем. Ему снилась Марианна, она держала его за руку и все куда-то вела, вела, и он безмолвно безропотно следовал за нею… Проснувшись и приняв душ, Луис Альберто нашел отца в столовой – тот поджидал его к завтраку.
– Доброе утро, сын! Видишь, сегодня у тебя другой вид. Лицо спокойное. Я всегда был убежден, человек с трудом понимает огромный вред алкоголя. Пока это, наконец, не скажется на его здоровье.
– Не будем об этом, папа, я дал тебе слово не пить.
– В тебе произошли какие-то решительные перемены. Могу я узнать, чем это объяснить.
– Вчера я сказал тебе, что за завтраком мы поговорим.
– В таком случае, слушаю.
– Знаешь, я пришел к выводу, что был несправедлив к Марианне.
– Ну, наконец-то ты прозрел, сын мой. Я рад и ждал этой минуты.
– Да, папа. Я нагрубил ей, наговорил много лишнего. И не дал ей даже возможности ответить мне, защитить себя…
– И как же ты пришел к такому разумному выводу?
– Мне дала совет одна женщина по имени Виктория. Она молода, но мудра… Я рассказал ей обо всем случившемся, и она пошла к Марианне.
– Интересно, что ответила твоя жена?
– То же, что говорила всем: что тот самый мальчик, Бето, вовсе не ее любовник. Виктория узнала, что в жизни Марианны этот парень появился не случайно. Эта нежная забота оттого, что она видит в нем своего сына, которого потеряла.
– Мне кажется, твоя проницательная подруга не так уж далека от истины.
– Виктория посоветовала все хорошенько обдумать. По ее мнению, Марианна не виновата, и я ошибаюсь.
– Что ты в связи с этим собираешься предпринять?
– Я хочу все проверить.
– Слушай, если ты задумаешь объясниться с Марианной после всего, что ты наговорил ей, думаю, она просто не пожелает с тобой встретиться.
– Нет, пока я не собираюсь с ней разговаривать.
– А как же ты поступишь?
– Сначала я решил пойти к мальчику. Надо докопаться до истины.
– Каким же образом?
– Мы с ним встретимся, по-доброму, спокойно. Выберу подходящий случай, может быть, и сегодня после обеда…
– А у тебя выдержат нервы?
– Буду стараться, папа. Если правда то, что я думаю, он признается, уверен. Да в любом случае…
– Подумай о последствиях, сын.
– Все будет в порядке, не тревожься, отец.
Но беспокойство все равно отразилось на лице дона Альберто.
– А если ты, сын, ошибаешься, и мальчик скажет тебе об этом?
– Тогда уж непременно попрошу прощения у Марианны.
– И надеешься получить его?
– На коленях, отец, буду молить, если понадобится…
– Ты нанес ей такую непоправимую обиду, сын. И ведь уже не впервые, – сокрушенно качал головой дон Альберто. – Простит ли?
– Простит, папа, – уверенно ответил Сальватьерра-сын. – Ведь она любит меня. – Поправился, – если любит… Может быть всю оставшуюся жизнь мне придется молить ее о прощении.
В доме Сальватьерра уже царила легкая паника: времени было уже около трех пополудни, а о сеньорах Марианне и Джоане не было ни слуху ни духу. Наконец в начале четвертого Рамона с Марией ринулись с легкостью молоденьких девушек на звонок в дверь. Ну, наконец-то!.. Марисабель, сияющая, бросилась навстречу Бето: как себя чувствует, как долетели. Она видела, юноша так смутился от ее искреннего порыва, так растерялся, что слова вымолвить был не в состоянии. И она понимала его всею душой, оттого и отошла тут же к Джоане, вполголоса спросила, знает ли уже обо всем Бето. Да, конечно, знает, оттого и растерян так, взволнован, ну совсем, как Марисабель, когда узнала правду о своем происхождении, – тихо говорила на ухо дочери Джоана. – А теперь им надо поговорить, не надо откладывать на потом: чем раньше, тем лучше… Да и Марианна, не чувствующая под собой от радости ног, усталая, но сияющая прежней счастливой улыбкой, взяла за руку своего Альберто и повела в библиотеку…
О, эта библиотека семьи Сальватьерра… Сколько повидали ее стены за последние четверть века. Они были безмолвными свидетелями всех трагических и радостных событий, происходящих здесь. Сюда, к дону Альберто, робко приходила девочкой Марианна, впервые попавшая в дом восемнадцать лет назад. Здесь обсуждали свои горести и радости, доставляемые сыном, милая незабвенная донья Елена и ее муж. Сюда вызывали на ковер Луиса Альберто… Тут часами задушевно беседовали Сальватьерра-отец и его друг падре Адриан… Сюда привела Марианна и своего сына, который молча сел в кресло напротив своей обретенной после долгих лет разлуки матери, с опаской огляделся и, наверное, почувствовал такую же, как она сама когда-то, робость в душе перед этим громадным письменным столом, и перед книгами, и перед той особой тишиной, которая всегда воцарялась тут, предвещая особые повороты в судьбах членов семьи Сальватьерра.
– Я понимаю, Бето, ты никак не можешь прийти в себя после всего.
– Не знаю, сеньора…
– Называй меня, мамой, дорогой! Ты не сразу привыкнешь.
– Нет… Я люблю вас, как родную мать.
– Я и есть, Бето, твоя мать, которая тебя родила, дала тебе жизнь…
– А как же мама Чоли? Кто теперь она мне?
– Она тоже твоя мать. Пусть не она родила тебя, зато вырастила, сделала таким, какой ты есть, добрым, честным и порядочным.
– Почему, сень… мама, я все время был с ней? Почему я так поздно узнал, что вы моя настоящая мать?
– Это слишком длинная и грустная история, дорогой мой Бето.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134